Это кранты, тяжелой поступью подходит к бару, наполняя стаканы любимым виски Грача. Протягивает мне.
Только сейчас понял, что его нет. Черт, Влад. Вот как в кресле его тебя увидел, так только и понял. Будто сам внутри только что сдох.
Помянем, киваю, тяжело прикрывая веки. Сам только что до конца осознал.
Молча опрокидываем в горло стаканы.
Гадство.
Перед глазами слишком много картин из нашей прошлой жизни.
Мы никогда не сдадимся и потому никогда не проиграем, Север, будто слышу голос друга, который никогда больше в этой жизни ничего не скажет, чувствую крепкую хватку на руке.
Оба в тот день кровью блевали, подстреленные, валяясь в зачуханном подвале заброшенного под снос дома. Оба думали, что все уже, кранты.
Стопудово, брат, ответил я тогда, криво усмехаясь.
И мы верили. Что если не сдадимся, то все, что угодно, победим.
Тебе оставляю документы. Разберешься?
Пусть и не Лютый, но я безумно рад этой подмоге. Хоть бы текущие дела и вопросы на себя взял, пока я Региной и тем, кто стоит за всем этим, заниматься буду.
Давай, брат. Я, конечно, давно не у дел. Но с Тигром вдвоем, думаю, разберемся.
Киваю, хватая со стола записи с камер. Этим надо заняться в ближайшее время. После сверим результаты. Голова нужна ясная.
Глава 4
Еще не рассвело, когда возвращаюсь домой. Уставший, как десять драных собак.
Не от встречи, от оглушившего меня понимания. Накатило и не отпускает всю дорогу.
И вот до хруста в челюстях теперь еще кого-то потерять боюсь. Первый раз в жизни боюсь. Реально. По-настоящему. Друзей. Регину. Брата, который хрен знает за каким хером приехал. Хотя, может и к лучшему, левые махинации я и в бизнесе общем Морока и Лютого, что в Англии, видел. И туда чума эта могла проникнуть. Так что, может, и правда, Гордей удружил и здесь мне за него будет спокойнее.
И ее.
Ее я боялся потерять больше всего на свете. Так, что сердце в лед замораживалось, куском ледяным в груди стучит и разносит в кровь острые искры.
И понимаю, что в доме.
Что под охраной, да и замахнуться на нее никто не подумает.
Но это иррационально.
Потому и гоню, как сумасшедший. И в дом врываюсь, чуть не выбивая дверь.
Кажется, только тогда лишь и выдыхаю, когда вижу ее, спящую. Даже нет. Когда слышу ее спокойное, тихое дыхание.
Девочка моя.
Такая нежная. Такая невинная. Такая Такая вот, моя, что прям как кусок собственной кожи ее чувствую. Как руку и ногу. Моя.
Дергается, отшатывается, как от удара, когда едва-едва провожу ладонью по ее лицу.
Влад, распахивает глаза и вроде смотрит без страха и ужаса, а все равно, вся будто в комок сжалась.
Тихо. Тихо, девочка, сбрасываю с себя одежду, укладываясь рядом.
Зарываюсь в волосы лицом, втягиваю в себя этот безумный аромат морозной свежести. Такой она для меня и есть, такой была с самого начала и осталась, чистым нетронутым снегом. Которым любоваться хочется. И дышать. И не надышишься.
Током по венам, когда опускаю руку на живот. Прижимаю к себе, спиной, всей кожей и выдыхаю наконец расслабленно.
Моя шепчу, стараясь не накинуться, слегка царапая мочку уха зубами.
Черт, даже если бы мне не нужно было ее держать рядом, чтобы защитить, я бы ее украл.
Влад
Теплая такая со сна, такая трепетная.
Скольжу руками по груди, и вся мурашками покрывается.
Черт.
Пару часов поспать хотел, но в крови уже бешеное пламя. С ума меня сводит и даже не понимает этого. Ни одна опытная профессионалка не сводила. А онавот этим всем своим волшебством, нежностью, невинностью, дыханием, что срывается, а она старается спрятать, не показать. Всем с ума сводит.
Даша, рычу, опрокидывая ее на спину. Нависаю всем телом, слегка придерживаясь на руках.
Раздирает от бешеного желания.
Резко распахиваю стройные ноги.
Впиваюсь в розовый нежный сосок, чувствуя, как из самого горла вырывается неуемное рычание.
Это запредельно.
Внутри все гудит, и ревет, будто готово взорваться.
Ни одной женщины в своей жизни так не хотел, ни разу, никогда так не накрывало.
Даша, девочка моя, поднимаюсь поцелуями выше, по шее, еле удерживаюсь, чтобы не вгрызаться в белоснежную шелковую кожу, но все равно оставляю следы. Маленькая моя, желанная
Сминаю рот, чувствуя, как накрывает окончательно. В глазах темнеет, все тело напряжено до невозможности. Каждым нервом, как оголенным проводом. К ней прикасаюсь, всей кожей втоптать в себя хочется. И мало. Так мало, что взреветь сейчас готов. Один черт знает, как не набрасываюсь, чтобы взятьжестко и резко, чтобы вбиться в нее сразу же, с разгона. Быть в ней. Это не желание, это уже какая-то чертова потребность. Как воды напитьсяжадно, заглатывая, так и в нее хочется. До выворота в суставах.
Но, нет, не могу. С ней так нельзя.
Даша? с рыком отрываюсь от губ, поймав губами ее тихий всхлип. Что, девочка? осторожно провожу пальцами по уголку глаза, где затаилась слезинка.
Что случилось? Тебя кто-то обидел?
Нет, выдыхает, мотая головой. Зажмуривается. Губу закусывает.
Говори, я уже по-настоящему рычу. Черт, все планки рядом с ней срывает. Если кто-то посмел То это жесть. Я же голыми руками сейчас рвать на части буду.
И этони хрена не просто слова. Я руками раздирал и не за такое. Какой безумный смертник девочку мою посмел обидеть?
Говори, хватаю за подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. Что, Даша?
Ничего, Влад. Все в порядке, тихо лепечет и даже улыбнуться пытается. Но так жалко и неубедительно, что мне эту фальшивую улыбку прямо силой стереть с ее нежного личика хочется.
Больше всего в жизни я ненавижу ложь.
В любой ее форме. Даже в виде утешения или врачебной тайны.
Все проблемы настоящие вырастают из нее, из маленькой лжи. Она убивает и губит. Именно ложь приводит ко всем катастрофам в жизни.
Просто продолжай. Все в порядке, Влад.
Черт. А вот этореально жесть.
Я же
Я разве не достаточно дал понять сегодня? Мало успокоил.
А ведь ответа на свой вопрос, когда спросил, так ли ей противно, я так и не услышал.
Чувствую себя гребанным насильником.
С глухим матом поднимаюсь, чуть снова не зарычав от потери ощущения ее тела под своим. Твою мать.
Резко подхватываю сброшенную на пол одежду.
Влад.
Тебе не обязательно меня терпеть, Даша. Просто могла бы сказать, что тебе это неприятно.
Выхожу, чуть громче, чем следовало бы, хлопнув дверью.
Толкаю дверь соседней, гостевой спальни. Благо, спален в моем доме до хера и намного больше, чем нужно даже для того, чтобы принять серьезный слет всех связанных партнеров.
Наливаю полный стакан виски. Глотаю. Но горло обжигает не от него.
Выходит, я реально для нее насильник? Ей так отвратительно со мной?
Глава 5
Даша.
Выходит, громко хлопнув дверью, а я лишь сжимаю простыни руками и закусываю губу, не позволяя слезам политься.
Черт, ну вот что на меня нашло?
Хотя, я ведь и не сказала ему ничего, он сам сделал все выводы! Сам!
Но Просто мне показалось там, в этом его домике, будто у нас все иначе.
Не зря же он говорил со мной, рассказывал все это, интересовался моей собственной жизнью!
На миг показалось, что между нами что-то гораздо большее, чем просто договоренность. По которой я обслуживаю его, утоляю аппетиты сексуальные, а он обеспечивает мою безопасность.
Что я не просто для него сексуальная игрушка, а человек. Что ему не все равно!
Так переживала за него, так волновалась после всего, что узнала.
Шагала нервно по комнате, от двери до окна и обратно, обхватив себя руками, чувствуя, как всю насквозь пробивает мелкой ледяной нервной дрожью.
Дергалась от каждого звука во дворе, кидалась к окну, едва заслышав шум машины.
А он
Его не было до самого утра.
Неужели так сложно было сделать хотя бы один звонок? Разве не понимал, что я волнуюсь? Безумно волнуюсь, места себе не нахожу!
И даже вернувшись, он поступил как тот, прежний Север. Как будто и не было этого нашего такого душевного разговора, как будто ничего не было!
Просто навалился, не разбирая, сплю я или нет.