Тот кивал головой, и мы с безучастным видом проходили мимо. Короткая ночевка на полу чужой квартирыи снова сумасшедший полет по дорогам целины. Ох уж эти целинные дороги! Горбатые, ухабистые, в жаркие дни они гудели под колесами, как бетон. Но когда начинало дождить, они превращались в реки жидкой грязи.
В экспедиции мы были на положении любимчиков. Техники один за другим оседали в совхозах, ходили с рейками, что-то высчитывали, что-то чертили. Одни мы метеором носились по области, наводя порядок в огромном хозяйстве отряда.
И вдруг все переменилось. Нас высадили в Каменке, перекинули через борт наши спальные мешкии прощай «Матильда» А ведь это именно мы назвали ее так. Без нас это была просто хмурая, запыленная трехтонка с расшатанным кузовом.
Старик примерился, всадил в землю вешку и сказал:
Копать здесь.
Это было хуже всякой ссылки
Эй, хлопчики! сказал кто-то снизу.
И тут только мы заметили, что на дне кузова на полуразвернутом спальном мешке сидит еще один человек. В черном тренировочном костюме, изрядно посеревшем от солнца. Голова наголо острижена. Крутая шея, твердый подбородок, внимательные серые глаза. Незнакомец сидел, обхватив руками колени, и смотрел на нас снизу вверх с веселым любопытством. КопияКристофер из «Великолепной семерки». Не хватало только черной шляпы и кольта на бедре.
Крис, назвался он и протянул, не вставая, мне и Левке руку. Видно было, что ему уже все уши прожужжали этим необыкновенным сходством.
Ну что, парубки, зажурылись? спросил незнакомец, когда мы присели с ним рядом.
Да ну его! махнул рукой Левка. На нашего Старика не угодишь. То были всем хороши, а теперьпожалуйста Кто виноват, что ему сегодня плохой сон приснился?
Эх, детвора Крис обнял нас обоих за плечи и притянул к себе. Начальник должен показать, что он начальник, и лучше ему в этом не мешать. А вы на дыбы. Разве так надо? Вы думаете, это он вас ругал? Он Борю и меня наставлял на путь истинный. Кому-то из нас двоих придется вами заняться. А между прочим, кое в чем Старик действительно прав: дарить тридцать метров королю Фердинандуглупо. Тридцать метров дистанцииэто не шнурок от ботинка. Будешь план чертитьи вся площадка завяжется морским узлом.
У Криса был прохладный баритон, держался Крис весело и непринужденно. А главное, он свободно говорил на нашем языке. Да, у нас был свой, особый язык, по нему люди Флинта узнавали друг друга с первого слова. Это был язык насмешливый и неправильный, абсолютно лишенный высоких слов и прописных конструкций, язык, приводящий в ужас родителей и в негодование учителей. «Боже, на каком жаргоне вы объясняетесь!» Но это был не жаргон, не дешевая подделка пижонов, а великий язык застенчивого и гордого племени. Люди Флинта презирали слова-подонки, они слишком уважали себя, чтобы говорить «хиляй» и «чувак». Но зато и слов «любовь» и «дружба» не было в этом языке: дружба не нуждалась в объяснениях, а о любви они предпочитали молчать
Грузовик подкатил к нашей первой яме. С высоты кузова я увидел, что она действительно неглубока: чуть побольше крысиной норки.
Это все ты, недоумок, сказал я Левке. Говорили тебе, что надо рыть еще на два штыка.
Характер грунта, возразил Левка, но раньше эта фраза звучала у него более внушительно.
Начальник выглянул в окошко кабины и поманил меня пальцем. Я нагнулся к нему.
Это, что ли?
Я потупился.
Старик долго смотрел мне в лицо своими выгоревшими на солнце светло-коричневыми глазами. Потом что-то коротко сказал шоферу, и мотор заглох.
Ну, вот что, проговорил Старик, спрыгнув на землю. Карасей ловить можно и на Чистых прудах
На Чистых прудах нельзя, ясным голосом сказал Левка.
Старик посмотрел на него, помолчал.
Одним словом, сказал он наконец, или работать на совесть, или забирайте свои вещичкии мое вам почтение.
Ладно, тихо ответил я и пнул Левку ногой.
Сверху начальник казался еще более старым, сгорбленным и усталым.
Углубить, что ли? буркнул Левка.
Без вас углубят, тунеядцы, строго сказал Старик. Идите сюда
Мы бесшумно прошли вдоль обрыва, под которым, вся в кудрявых кустах, раскрывалась река. Было что-то беспомощное в том, как она притихла у наших ног. Выше темных кустов разгорался закат.
Это было похоже на южный пейзаж, нарисованный красным и синим. Цветные ветры струились над светлой водой, заставляя ее временами поблескивать среди ракит розоватым или бледно-желтым.
Старик шагал, прихрамывая от усталости.
Ох, как вы меня подвели! сказал Старик и так резко обернулся, что мы чуть не налетели на него. Я-то думал, вы дельные ребята
Мы остановились, переваривая эту новость, помолчали.
Вот так, сказал Старик и провел рукой по горизонту, словно отчеркивая его ногтем по синьке, вот так пройдет плотина. Вода поднимется на три метра, это значитпочти до того места, где мы с вами стоим. Образуется искусственное озеро площадью в три квадратных километра Ты, рыжий, слушай, что я говорю, а то вот как тресну по затылку
Я слушаю, обиженно возразил Левка, у меня просто пятка занозилась.
Значит, так. Вот на этом высоком берегу мы должны разбить площадку для нового поселка. Застроят эту площадку трехэтажными домами с балконами-лоджиями. Ванные комнаты, горячая вода и прочеев каждой квартире. Газ сюда подведем. Видали, как сейчас здесь люди живут?
А что? сказал я. Плохо живут. Временное все какое-то и слепое.
Вот то-то и оно, наставительно сказал Старик. То-то и оно, что слепое. А надо, чтобы зрячее. Кто живет здесь? Старые целинники живут. Им тут Москву-два надо построить, поняли?
Старик распахнул свой планшет, и мы, как взрослые, склонились над планом.
В чем наша задача? Обозначить границы площадки, определить рельеф, сделать так называемое рабочее обоснование. Это задача номер один. Нанести план на местностьэто задача номер два. Оставить строителям знаки, которые не исчезнут и через сорок лет. Вот для этого на пяти углах мы и врываем в землю бетонные чушки с металлическим стержнемпопросту говоря, репера. Для этого и закапываем их почти на два метра в грунт. Чтобы ни один трактор, ни один танк не выворотил. Найдут строители наш репери вся стройплощадка как на ладони. Реперэто знак, который вы оставляете на земле. И не просто дурацкую отметку вроде сердца, вырезанного на парте, а полезный знак, нужный. Вопросы есть?
Старик застегнул сумку. Я покосился на Левку, Левкана меня. Вся штука теперь была именно в этих вопросах. Надо спросить что-то особенное, чтобы показать, что нам удивительно интересно. И вопросы так и вертелись на языке. Но какая-то нелепая застенчивость связывала нам язык. Стыдно было заговорить фальшивыми тонкими голосками первых учеников: «Ой, ну как же, разумеется, у нас возникла масса вопросов!»
Мы стояли и молчали, потупив глаза. Левка озабоченно шарил в карманах, я упорно старался обрушить в реку пласт земли, на котором стоял. Нам было просто приятно, что с нами в первый раз разговаривали серьезно. Глупых вопросов мы задавать не хотели, а умных не могли. Но Старику этого «просто» было мало: нужна была какая-то другая реакция, более первобытная, чем молчание. К молчанию он не привык.
Старик снял шляпу и часто-часто заморгал.
Нет, видно, мне с вами не столковаться сказал он горько. Сколько я этих знаков по советской земле расставил!.. Как-то во время войны на Ленинградском фронте дело было, да Набрел я в снегу на свой довоенный репер. Стоит как новенький, аккуратно так обкопан деревянные тогда делали репера. Сел я на холмик, обнял его, словно брата родного встретил
А мы стояли перед ним и переминались с ноги на ногу. Минута была хорошая, но мы в такие минуты умели только молчать.
Ну ладно! Крис пружинисто подошел к Старику сзади и положил ему руку на плечо. Хватит издеваться над ребятами, Петрович! Мало тебе, что ты их перед девчатами опозорил? Из-за этого люди с собой кончают. С молодежью работать надо, а не нотациями изводить
Крис говорил серьезно, но серые глаза его смеялись.
Ну и работай ты с этой шантрапой, раз такой церемонный! ворчливым, но уже другим голосом отозвался Старик. А в четвертое отделение Боря поедет. Там у меня тоже кино начинается