и тут я увидел своего настоящего прадеда. Здоровущий, рыжущщий, с улыбкой размером с океан. Он был клоуном в цирке. Представляешь, я всю жизнь считал, что произошел от совсем другого человека, прабабка так никому и не призналась!
Рони фыркнула, и кофе пошел носом и забрызгал весь стол.
Лин, салфетки!
Ты бы поосторожнее с семейными историями, сказала Лин, вытирая стол и дочь. Кофе плохо отстирывается.
Истории тоже
Ты к нам надолго, пап?
На кухне повисла тишина. Джимми взглянул на Лин и ответил:
Не знаю, лисичка. Я даже не знаю, почему я здесь Наверно, повидаю ребят, гляну на Бобби, и вернусь обратно. Или поеду путешествовать. Не хочу задерживаться. Я все-таки прошлое. Прошлое не должно мешать настоящему.
Они помолчали. Потом Рони всплеснула руками:
Ты никуда не уйдешь, пока я не покажу тебе своего парня!
У тебя есть парень? спросила Лин.
Он еще не знает, что он мой, отозвалась Рони. Но это ничего не меняет. Даже не вздумай исчезнуть, не посмотрев!
Джимми притворно вздохнул:
Уговорила.
Он поднял над столом призрачную ладонь, и Рони осторожно коснулась ее, как будто давала пять.
Машина стояла перед домом уже час. Из дома никто не появлялся. Напряжение росло. Джимми нетерпеливо поерзал на сидении.
Ну что там такое?
Айзек пожал плечами:
Сложности с родителями, я полагаю. Лукас с Ирочкой разрулят, не волнуйся.
Он посмотрел на Джимми в зеркало заднего вида. Сейчас его почти не было виднопасмурный день и приглушенный свет автомобиля делали призрака еще более призрачным. Но даже сейчас Макмерфи выглядел до неприличия полным жизни. Казалось, он вот-вот вскочит с места и примется носиться взад-вперед, просто чтобы не бездействовать. Как там сказал Лукас, когда они с Джимми завалились к нему в офис? «Следовало догадаться, человек с таким ежом в заднице просто не может спокойно лежать в могиле». Правда, сначала его пришлось вывести из обморока, но это уже детали. Ирочка восприняла все гораздо спокойнее. Айзек сперва подумал, а есть ли на свете что-то, что способно вывести ее из себя? Потом вспомнил. Похороны Джимми. Она рыдала так, что он было решил, что они были любовниками Ирочка обозвала его идиотом. Как будто есть только один возможный способ кого-то любить
Позвони им, сказал Джимми. Хотя бы будем знать, сколько еще тут торчать.
Но тут Ирочка появилась сама. Она быстро прошла от дома к машине, открыла дверцу и приземлилась на сидение рядом с Айзеком.
Впервые сталкиваюсь с такими узколобыми, сказала она. Мать считает рок-музыку средоточием греха и разврата
Ну, она права, вклинился Айзек.
Ирочка наградила его ВЗГЛЯДОМ и продолжила:
И ни в какую не хочет, чтобы ее сын принимал в этом участие. Он станет наркоманом, алкоголиком, заболеет СПИДом и черт знает что еще Лукас пытается ее переубедить. Я ушла, чтобы не мелькатьона запахнула пиджак на груди, скрыв блузку с низким вырезом.
Да что за ерунда! взорвался Джимми. У парня талант, он должен Все, я пошел.
Джимми в ярости выскочил сквозь дверь и понесся к дому.
Джимми! Стой!
Но было поздно. Макмерфи уже влетел в гостиную. Лукас, родители Пуха и сам Пух сидели в креслах. Лицо матери было красным, а дыхание участилось. Лукас выглядел немного пришибленным. При виде Джимми он округлил глаза.
Так, что у нас тут? начал призрак с порога. Мы не знакомы, я Джеймс Макмерфи, я играю в «Единороге». Не знаю, что вы там себе придумали, но я слышал вашего парняон гениален. Сколько ему? Двадцать? Да чтоб я так играл в двадцать лет! Кто его сейчас слышит? Парочка друзей и его девчонка? Так вот, его должен слышать весь мир. Держать такое домавот настоящий грех. Знаете, что бывает с талантами, которым не дают реализоваться? Джимми прошел сквозь журнальный столикОни спиваются. Скалываются. Ведут унылую скотскую жизнь, потому что им не дают гореть по-настоящему. Они теряют смысл, ясно? Они живут наполовину, как сонные овечки. А потом, лет в сорок, понимают, что все было зря. Они так и не стали собой. Не сделали ничего. Джимми махнул рукой, рука прошла сквозь лампу. Этот парень, он указал на Пуха, и тот вздрогнул. Играет не хуже, чем бог. Уж я-то знаю. А вот вывы вообще слышали? Давай, парень, подключай гитару, сыграй! Ну?
Пух, который все это время сидел с открытым ртом и обнимал свою гитару, подпрыгнул на месте и кинулся выполнять приказ. Его родители молча пялились на Джимми. Лица у них были белые, губы прыгали.
Пух повесил гитару на шею и боязливо посмотрел на призрака. Призрак кивнул:
Давай, играй «Детку». Как на кладбище.
Пух заиграл. От страха и волнения пальцы у него дрожали, и он сфальшивил.
Глаза закрой, сказал Джимми. И начни еще раз. Ты это умеешь, я слышал.
Пух закрыл глаза. В напряженной тишине гостиной раздались первые аккорды. Как и на кладбище, трудно было только начать. Дальше музыка пошла сама, и Пух забыл, где он и ктоудивительное чувство.
Приглушенные аккорды долетели до Ирочки и Айзека. Не сговариваясь, они открыли двери машины и прислушались. Потом переглянулись.
Джимми, сказала Ирочка.
Не совсем, отозвался Айзек. Но потенциал есть.
Когда музыка стихла, Джимми с улыбкой оглядел лица собравшихся. Родители были все еще очень бледны. Лукас смотрел на Пуха с восторгом дельца и едва не облизывался. Он уже слышал записи с репетиции, но то, что услышал сейчас вживую, его определенно порадовало.
Теперь вы понимаете? спросил Джимми, усаживаясь на подлокотник кресла и немного проваливаясь в него. Он нам нужен. А мы нужны ему, чтобы покорить весь мир. Ему нужно только подписать.
Он потянулся к бумагам и попытался сгрести их со стола, но руки прошли сквозь них. Тут Джимми кое-что вспомнил. Он запустил руку в призрачную шевелюру.
А, да Я же мертв. Лукас
Менеджер поднял со стола контракт и протянул его Пуху. Мать не спускала глаз с Джимми.
А если мы ему разрешим вы уйдете? спросила она дрожащим голосом.
Джимми раздраженно пожал плечами:
Если пожелаете. Вот стоит всего лишь умереть, и тебе уже нигде не рады.
Контракт можно расторгнуть, там есть такое условие, сказал Лукас, чтобы сгладить неловкость.
Мать посмотрела на сына и медленно, как сомнамбула, кивнула.
Да! Пух запрыгал от радости.
Он сгреб контракт и размашисто расписался.
Джимми хлопнул его по плечу (рука прошла насквозь) и кивнул на дверь:
Давай в машину. У нас еще куча работы.
Пух вылетел на улицу, даже не захлопнув дверь. Джимми усмехнулся.
Ладно, приятно было познакомиться.
Наконец, все собрались в машине. Джимми устроился между Пухом и Лукасом. Пух перевел дыхание и неуверенно покосился на призрак.
Это было
Круто?
Да.
Я знаю.
Они выехали на шоссе, и Айзек включил радио. Музыка затопила салон. Айзек улыбался.
Рыбешка и Фрэк уже ждали их в студии. Фрэк сидел на стуле, приложив к голове холодную бутылку с минералкой. Вид у него был совсем зеленый.
Привет, парни! Мы отбили нашего Пуха, жизнерадостно объявил Лукас. У нас есть контракт и есть гитарист. Не без помощи Джимми, конечно.
Призрак довольно ухмыльнулся. Он пронесся прямо к гитаре и погладил ее прозрачной рукой. Фрэк улыбнулся ему из-под бутылки и тут же поморщился.
Когда мне позвонил Лукас, я думал, он так тупо шутит, сказал басист слабым голосом. А нет, вот он ты. И у меня вообще нет сил удивляться или вообще что-то делать. Парни, я сегодня труп.
Жалкая отмазка, фыркнул Джимми.
Он пролетел через студию и остановился перед страдающим басистом. А потом вдруг засунул руки ему в голову. Фрэк вздрогнул всем телом.
Легче?
Сандерс кивнул. Джимми отступил на шаг.
Ох ты ж е, я думал, ты сейчас из него мозг вынешь! воскликнул Айзек.
Какой мозг, я ж басист, возразил Фрэк и посмотрел на Джимми. Господи, я начинаю осознавать
Некогда, прервал его Лукас. Работаем, парни. А я выбью нам зал.
И парни работали. Они останавливались, переругивались, переделывали все «как надо», а потом обратно, импровизировали, возвращались к классике как будто не было тех десяти лет, где каждый из них болтался в своей жизни по отдельности. Призрак наблюдал за ними, сидя на полу у стены. Сначала он вставлял какие-то фразочки в общий разговор, потом просто смотрел и слушал. Когда парни вошли в раж, он тихонько выплыл наружу.