Зэнуки никак не отстанут, сказал я, и она расхохоталась, а я побежал к телефону, размышляя, умно ли выступил, и когда добежал, решил, что да, умно, и ровно так и сказал в трубку: Умно. Не «алло». Не «Билл Голдман». «Умно» вот как я сказал.
Ты сказал «умно», Уилли? Хелен.
Хелен, я на совещании по сюжету, мы созваниваемся вечером. Ты зачем в обед звонишь?
Неприязнь и агрессия.
Ни за что не спорьте с женой о неприязни и агрессии, если она дипломированный фрейдист.
Они тут со своими идеями сводят меня с ума. Что такое?
Да толком ничего, но Моргенштерн закончился. В «Даблдей» я тоже звонила. Мне показалось, это тебе важно, и я просто говорю, что Джейсону перепадет только весьма уместный десятискоростной велик.
Не важно, сказал я; Сэнди Стерлинг улыбалась. Из бассейна, где поглубже. Глядя мне в глаза. Но все равно спасибо. Я уже хотел было повесить трубку, но тут сказал: Раз уж ты все равно этим занялась, звякни в «Аргоси» на Пятьдесят девятой. У них старых книжек пруд пруди.
«Аргоси». Пятьдесят девятая улица. Поняла. До вечера. Она повесила трубку.
И не сказала «чтоб никаких старлеток». Всякий раз так прощалась, а тут не сказала. Может, догадалась по голосу? Хелен провидит будь здоров все-таки психотерапевт. На медленном огне дальней конфорки пудингом тихонько забулькали угрызения совести.
Я вернулся к шезлонгу. Один.
Сэнди Стерлинг поплавала. Я раскрыл «Нью-Йорк таймс». Окрестности пробивало неким сексуальным зарядом.
Наплавались? спросила она.
Я отложил газету. Сэнди Стерлинг держалась у бортика возле моего шезлонга.
Я кивнул. Любо-дорого смотреть.
Какой Зэнук? Дик или Дэррил?
Звонила моя жена, сказал я. Подчеркнув последнее слово.
Ее это не обескуражило. Она выбралась из воды и легла в соседний шезлонг. Бюст тяжеловат, но прекрасна. Если любите таких, вам наверняка понравилась бы Сэнди Стерлинг. Я таких люблю.
Вы же с Левином работаете? «Степфордские жены»?
Пишу сценарий.
Обожаю эту книгу. Типа моя самая любимая книжка на свете. Вот бы в кино сыграть. По вашему сценарию. Золотой шанс что угодно бы отдала.
Ну и вот. Она все выложила, все карты на стол.
Естественно, я быстренько привел ее в чувство.
Слушайте, сказал я. Я таким не промышляю. Иначе сказал бы «да», на вас же любо-дорого смотреть, что уж тут, и я желаю вам всяческих радостей, но мне только этого не хватало жизнь и так чересчур сложна.
Это я только подумал, что так скажу. Но потом смекнул: эй, погоди, какой закон гласит, что ты у нас главный пуританин в кинобизнесе? Я работал с людьми, которые по таким случаям картотеку держат. (Истинная правда; спросите Джойс Хейбер.)
Вы много играли в кино? произнес мой голос. Сами понимаете, я страстно жаждал узнать ответ.
Ну, горизонты не особо расширились, если вы меня понимаете.
Мистер Голдман?
Надо мной стоял помощник спасателя.
Опять вас. И он протянул мне телефон.
Уилли? (От первого же слова моей жены меня с ног до головы окатило слепыми опасениями.)
Что, Хелен?
Ты странно разговариваешь.
Что такое, Хелен?
Ничего, просто
Вряд ли ничего, раз ты звонишь.
Что с тобой, Уилли?
Со мной ничего. Я рассуждаю логически. Ты же набрала номер. Я пытаюсь выяснить зачем. Если постараться, мне неплохо дается холодность.
Ты что-то скрываешь.
Я с катушек слетаю, когда она так делает. Потому что, понимаете, с этим ее ужасным психиатрическим опытом она подозревает, будто я что-то скрываю, лишь когда я что-то скрываю.
Хелен, я посреди совещания; говори уже.
Ну вот опять. Я вру жене про другую женщину, и другая женщина это понимает.
С соседнего шезлонга прямо мне в лицо улыбалась Сэнди Стерлинг.
В «Аргоси» книги нет, ни у кого книги нет, до свиданья, Уилли. И Хелен повесила трубку.
Опять жена?
Я кивнул, поставил телефон на столик у шезлонга.
Вы с ней часто болтаете.
Да уж, сказал я. Фиг чего напишешь в такой обстановке.
Видимо, она улыбнулась.
Сердце колотилось, никак не унять.
Глава первая. «Невеста», сказал папа.
Я, наверное, вздрогнул, потому что она сказала:
А?
Мой оте начал я. Мне показа начал я. Ничего, наконец сказал я.
Спокойно, ответила она и очень мило мне улыбнулась. На секундочку ладонью накрыла мою руку, приголубила, утешила.
Возможно ли, что она понимает? Любо-дорого смотреть и притом все понимает? Это разве не запрещено законом? Хелен ничего не понимала. Утверждала обратное: «Я понимаю, отчего ты так говоришь, Уилли», но втайне просто вынюхивала мои неврозы. Нет, пожалуй, она понимала; но она не сочувствовала. И конечно, смотреть не любо-дорого. Тоща это да. И да, ослепительно умна.
Мы с женой познакомились в магистратуре, сообщил я Сэнди Стерлинг. Она писала диссертацию.
Сэнди Стерлинг затруднялась проследить за ходом моей мысли.
Мы были сущие дети. Вам сколько лет?
По правде или по паспорту?
Я расхохотался. Любо-дорого смотреть, все понимает плюс чувство юмора?
Фехтование. Рукопашный бой. Пытки, сказал папа. Любовь. Ненависть. Возмездие. Великаны. Звери всех пород и обличий. Правда. Страсть. Чудеса.
На часах было 12:35, и я сказал:
Я быстренько позвоню, ладно?
Ладно.
Нью-йоркская справочная, сказал я в трубку, а когда соединили, сказал так: Назовите мне, пожалуйста, какие-нибудь книжные на Четвертой авеню. Там их штук двадцать. Четвертая авеню букинистический центр англоязычной цивилизации. Пока оператор искала, я повернулся к обитательнице соседнего шезлонга и пояснил: Моему пацану сегодня десять, и я типа хочу ему одну книжку подарить, это быстро.
Валяйте, сказала Сэнди Стерлинг.
Я нашла один: «Книжная лавка на Четвертой авеню», сказала оператор и продиктовала мне номер.
А других нет? У них там гнездо.
Если вы са-абщите их на-азвания, я сма-агу а-атветить, со справочным акцентом сказала она.
И так сойдет, ответил я и попросил гостиничного оператора соединить. Слушайте, я звоню из Лос-Анджелеса, сказал я, и мне нужна «Принцесса-невеста» С. Моргенштерна.
Не-а. Простите, отозвался парень в трубке и дал отбой, не успел я прибавить: «Может, вы мне скажете, какие у вас там в округе книжные?»
Наберите еще раз, попросил я гостиничного оператора, и когда парень снова ответил, сказал ему: Это снова я, ваш лос-анджелесский абонент; пожалуйста, не бросайте трубку.
Я же говорю, мистер, у нас нету.
Я понял. Я хотел спросить: я в Калифорнии, может, вы мне скажете названия и телефоны каких-нибудь соседних букинистов? Вдруг у них есть? У меня тут не то чтобы грудами валялись нью-йоркские «Желтые страницы».
Они мне не помогают и я им не буду. И он снова дал отбой.
Я сидел, сжимая телефонную трубку.
Что за книжка такая особенная? спросила Сэнди Стерлинг.
Не важно, сказал я и положил трубку на рычаг. Потом сказал: Нет, важно, и снял трубку, и наконец дозвонился до своего нью-йоркского издательства «Харкорт-Брейс-Джованович», и после еще пары-тройки наконцов секретарша моего редактора продиктовала мне названия и телефоны всех книжных в районе Четвертой авеню.
Охотники, между тем говорил папа. Злодеи. Герои. Самые красивейшие дамы. Он окопался у меня в башке, сутулый и плешивый, щурился, старательно читал, старался меня порадовать, не упустить больного сына, отогнать беду от дверей.
Когда я дописал и распрощался с секретаршей, на часах было 13:10.
Затем я взялся за книжные магазины.
Слушайте, я звоню из Лос-Анджелеса, мне нужна книга Моргенштерна, «Принцесса-невеста», и
извините
извините
Занято.
уж сколько лет не было
Опять занято.
13:35.
Сэнди плавает. Слегка злится. Думает, наверное, что я издеваюсь. Я не издевался, но впечатление понятное.
простите, в начале декабря мелькала
не склалось, простите
С вами говорит автоответчик. Этот номер не обслуживается. Пожалуйста, повесьте трубку и