Земной свет - Кларк Артур

Артур Кларк

1

Поднимаясь с погруженной в ночную тьму равнины на взгорье, монорельс терял скорость. «Скоро и солнце догоним», — подумал Садлер. Здесь терминатор двигался совсем медленно, при желании человек мог бы без особого труда идти с ним вровень, удерживать раскаленный шар точно на горизонте — пока не захотелось бы передохнуть. Но даже и потом солнце будет закатываться так медленно и неохотно, что только через час с лишним последний его ослепительный сегмент исчезнет и наступит долгая лунная ночь.

Сквозь эту ночь и мчался сейчас Садлер, пересекая землю, открытую первопроходцами два столетия тому назад, со скоростью пятисот километров в час. Кроме него и истомленного скукой кондуктора, чьи обязанности, похоже, ограничивались приготовлением для пассажиров кофе, в вагоне ехали четыре астронома Обсерватории, остальные места пустовали. Дружелюбно кивнув своему попутчику при входе, жрецы науки тут же перестали его замечать и с головой погрузились в какой-то свой — научный, конечно же — спор. Несколько уязвленный таким пренебрежением, Садлер утешился мыслью, что его приняли не за новичка, впервые выполняющего задание на Луне, а за бывалого старожила.

Свет, горящий в салоне, не давал возможности толком рассмотреть окутанную тьмой местность, над которой, почти бесшумно, мчался вагон. «Тьма» — это, пожалуй, слишком сильно сказано. Солнце все еще оставалось за горизонтом, но почти в зените висела Земля, приближавшаяся к первой четверти. Через неделю, в лунную полночь, родная планета человечества превратится в ослепительный диск — ослепительный в самом буквальном смысле, глядеть на «полную Землю» незащищенными глазами невозможно.

Садлер встал, миновал все еще увлеченных спором астрономов и направился вперед, к небольшому купе, отделенному от салона плотной занавеской. Не успевший еще привыкнуть к тяготению в одну шестую земного, он пробирался по узкому коридору, зажатому между туалетами и кабиной управления, медленно и осторожно.

Вот теперь что-то видно; обзорные окна могли бы быть и побольше, но это не допускалось по каким-то малопонятным соображениям безопасности. Однако здесь не мешал внутренний свет, так что можно было наконец насладиться застывшим великолепием этого древнего, пустынного мира.

Застывшим… Да, было совсем не трудно поверить, что за окнами уже двести градусов ниже нуля, хотя солнце зашло всего несколько часов назад. Собственно говоря, впечатление холода создавал скорее не пролетающий мимо ландшафт, а голубовато-зеленый, льющийся на него свет; в стылом этом сиянии, отраженном от морей и облаков далекой Земли, не было ни грана тепла. Странный парадокс, подумал Садлер, ведь сам по себе повисший в небе мир полон тепла и уюта.

Впереди летящего сквозь ночь («земную», что ли? Ведь на Земле я сказал бы «лунную») вагона прямой, как стрела, тянулся тонкий рельс, поддерживаемый как-то слишком уж редко поставленными опорами. Еще один парадокс, этот мир на них не скупится. Ну почему бы солнцу не заходить по-человечески, на западе? Этому было какое-то очень простое астрономическое объяснение, но сейчас Садлер не мог его вспомнить. Затем он сообразил, что, если разобраться, все подобные названия совершенно произвольны и их могли перепутать при составлении карты новых просторов, завоеванных человеком.

Путь все еще шел вверх; сперва все поле зрения занимал крутой, почти отвесный обрыв. Слева — это что же будет, юг, что ли? — местность спадала вниз слоистыми, неровными террасами; похоже, что когда-то, миллиарды лет назад, изливающаяся из раскаленной сердцевины Луны лава застывала здесь серией последовательных, все ослабевающих волн.