Деревеньку миновали спустя час. Чета Кобб решили там не задерживаться. И я согласилась с ними. Еда у меня была, попутчики тоже. Пока все складывалось удачно.
Разговорившись, узнала, что мои новые друзья выступали в городе на празднике. Эрл Кобб был силачом, чего не сказала бы вот так сразу, глядя на его телосложение. Нет, мужчиной он казался крепким. Но силачи, в моем представлении, были огромными, с ручищами, на которых перекатываются мышцы. Все, что напоминало в главе семейства силача - это лишь его усы, лихо закрученные вверх. Девчонки оказались гимнастками, а эрла Тильда призналась, что умеет показывать фокусы и гадает на картах.
«Надо же, - невольно подумала я. - Еще одна гадалка в моей жизни!» - только искренне сомневалась, чтобы у женщины был дар. Да и сама она называла это скорее фокусами.
- Я никогда не предсказываю плохое, - призналась она. - Только хорошее. Всем и всегда.
- Это правильно, - кивнув, вспомнила другую гадалку. Жуткую старуху из шатра, из-за которой теперь тряслась по ухабам и ехала прочь от сытой и уютной жизни. О том, как обнаружили мою пропажу родные, старалась не думать. Это причиняло боль. Я просто надеялась, что они не станут меня искать. И прислушаются к тому, что я написала в своем прощальном письме.
Отчего-то перед глазами встало лицо младшей. Ее расстроенный взгляд и подрагивающая нижняя губа. Эбби точно расплачется. А отец... Отец может броситься за мной вдогонку. Оставалось надеяться на то, что он проявит благоразумие и поверит мне, той, которую считал столько лет своей дочерью, и которую любил наравне с собственной. Не делая различий.
А матушка. О ней мое сердце болело более всего.
Она не скажет ни слова. Но будет молиться за меня. Всегда, пока жива. И я буду молиться за них, желая им счастья.
-. а потом мы планируем где-то осесть. Не все же скитаться, - между тем продолжала эрла Кобб. - Девочки растут. Пока им нравится такая кочевая жизнь. Но это не может длиться вечно.
- Конечно, - кивнула, понимая, что за своими размышлениями, пропустила часть истории, рассказанной Тильдой.
- Дорогая, - вмешался эрл Кобб, оторвав взор от дороги. - Ты совсем заговорила девочку. Она кажется мне уставшей. Отправь ее лучше к нашим болтушкам. Пусть отдохнет и поспит, - он взглянул на меня. Да так, что сердце невольно сжалось. Взгляд эрла Бэрна был почти такой же, как и у моего названого отца. Теплый. Добрый. Открытый.
- А ведь ты дело говоришь, - закивала женщина. - Давайте-ка, эрла, отдохните.
Отказываться не стала. Бессонная ночь сказывалась. Улыбнувшись добрым супругам, полезла в телегу. Девчонки встретили меня с улыбками. Внутри все было завалено какими-то мешками, сундуками, но вместе с этим там оказалось уютно.
- Не помешаю? - спросила у Холли.. .или это была Молли?
- Ну что вы, эрла! - они слажено рассмеялись и подвинулись. - Тут на мешках удобно.
Кивнув, устроилась рядом с девочками. Вытянув ноги, сняла с плеч сумку и, положив ее себе под голову, закрыла глаза. Девчонки перешли на шепот, чтобы не мешать мне отдыхать. Но, как оказалось, мне ничто помешать было не в силах. Несколько минут я боролась с тяжелыми веками, а затем уснула под щебет голосов и скрип колес.
Не знаю, сколько проспала, но проснулась от того, что телега резко остановилась. В груди что-то сжалось, обожгло болью, и я открыла глаза, не совсем понимая, где нахожусь.
Девчонки сидели, притихнув и обнявшись. Когда я было открыла рот, чтобы спросить, что произошло, обе зашикали на меня, призывая к молчанию. И только потом я услышала этот голос, от звука которого внутри все похолодело.
Разбойники? Грабители?
Эти мысли я отмела сразу и прочно, потому что поняла истину - меня нашли. Произошло то, что предсказывала старая ведьма.
Он нашел меня.
Тот самый мальчишка, камень которого я нечаянно взяла. Мальчишка, которого я спасла от смерти. Это был он.
- Мне нужна лишь девушка, которую вы подобрали на дороге, - низкий, холодный голос, от звука которого внутри все заледенело. - Если отдадите ее, сможете отправиться дальше. Обещаю. И поверьте, это щедрый подарок с моей стороны.
Сжавшись, встретилась взглядом с девчонками. Обе были напуганы и таращили на меня круглые глазенки. Голос говорившего был полон равнодушного холода. Прислушавшись, различила фырканье лошадей. Кажется, телегу окружили плотным кольцом. Страшно было так, что пятки заледенели. В голове зазвенели слова ведьмы. А ведь не ошиблась, старая. Он меня нашел. И хорошо, что я ушла из города. А ведь еще сомневалась. Теперь надо сделать все от меня зависящее, чтобы эти добрые люди не пострадали.
Решительно приподнявшись, забросила за спину лямки сумки и потянулась рукой, намереваясь поднять плотную ткань полога и выбраться наружу. Но промедлила, услышав ответ эрлы Кобб, от которого мое сердце едва кровью не облилось.
- Нет у нас никакой девушки.
- Врешь, старуха. Сейчас мы перевернем телегу и всех, кого найдем внутри, предадим стали, - этот голос был мне незнаком. Но медлить больше не было смысла. Я и так уже ругала себя на чем свет стоит за то, что села в телегу. Надо было и дальше идти самой.
Все равно попалась, и добрым людям зло, сама того не ведая, причинила.
- Стойте! - крикнула, выбираясь наружу и удивившись тому, что вокруг все серым серо. День клонился к своему завершению и далеко за лесом мелькали алые всполохи тонувшего за горизонтом, солнца.
«Надо же, сколько я проспала. Уже вечер!» - мелькнула в голове пустая мысль, пока я, взглянув на мужа и жену Кобб, перебралась через сиденье возницы и спрыгнула на дорогу, глядя на стаю черных всадников, окруживших телегу.
Как же их много. Три десятка, не меньше. Все в черном. Вот точно стая ворон. Гнусные падальщики, окружившие телегу. У каждого оружие. Почти у всех есть за плечами арбалеты, а лица скрыты под тенью, словно им и самим стыдно за то, что творят. Хотя, в этом я как раз сильно сомневалась. Скорее, они прятали лицо, чтобы после никто не узнал, когда они отобьются от «стаи».
А вот и он. Главарь. Не узнать в нем старшего просто невозможно. Этот всадник отличался и осанкой, и разворотом плеч. А еще он был магом. Очень сильным и очень темным. Я бы даже сказала, черным. От мужчины веяло тьмой, и он сам казался ею.
- Не трогайте этих людей, - произнесла четко и быстро. А потом удивилась собственной храбрости. - Вам же нужна я! Я здесь, а они...
Договорить мне не дали. Я не успела поблагодарить своих попутчиков. Один из всадников, лицо которого скрывал низко опущенный капюшон, подъехал ближе. Не успела опомниться, как оказалась лежащей поперек седла. Со спины сорвали сумку, швырнули куда-то с приказом довезти в целости и сохранности. Перед глазами мелькнул гладкий бок жеребца и земля, до которой было не так много падать.
Не удержавшись, дернулась, а потом и ударила кулаком по ноге наглеца, посмевшего схватить меня, словно я была не человек, а тюк с картошкой. Но схватка окончилась еще до того, как я успела ударить во второй раз.
- Еще раз дернешься и всю семейку, с которыми ты ехала, вздернут на ближайшей ветке.
Голос был настолько спокойным и холодным, что я сразу поверила в сказанное и притихла.
- Не трогай их, - только и прошептала.
Вместо ответа, мужчина положил ладонь мне на лопатки и придавил. Странное тепло окутало тело, поползло, словно живое, под тканью. Сонливость вернулась. Да такая сильная, что сразу стало понятно - этот человек, маг, меня просто усыпил.
Отчаянно сражаясь с угасающим сознанием, успела услышать женский крик, а затем и визг девчонок. Жеребец перешел в галоп, но я уже ничего не слышала и не чувствовала. Магия оказалась сильнее. Я провалилась в навязанный пустой сон, черный, как глаза спасенного когда-то мной мальчишки. Чтобы он горел в огне!
Глава 3
Тошнота и головокружение. Вот то, что я испытала, едва открыла глаза. Хорошо, что вокруг царила тьма, иначе рези и слез было бы не избежать. Глаза болели, словно я много и долго читала.
Пошевелившись, поняла, что лежу на постели. Подо мной был лишь тонкий матрац и нечто, заменявшее подушку. Сверху кто-то бросил тонкий плед, но я все же ухитрилась замерзнуть. Или это просто в помещении было так холодно?
Где я вообще? Куда меня привез мужчина в черном и что произошло с семьей Кобб. Крик Тильды до сих пор эхом звенел в ушах, и внутри скопилась такая горечь, что хотелось выть и плакать от бессильной злости. Потому что я сильно сомневалась, чтобы эти несчастные, проявившие ко мне милосердие, остались целы. Не после того, что рассказала ведьма.