Полукровки - Мария Рождественская

Мария РождественскаяПолукровки

Пролог

Крохотный человечекрозовощекий младенец с карими глазамипотянул свои маленькие ручки в сторону аквариума с золотой рыбкой. Кареглазую девочку, что всего три дня назад появилась на свет, сейчас гораздо больше занимала пышнохвостая обитательница стеклянного сосуда, нежели красивый статный мужчина, стоявший подле детской кроватки.

Мужчина с нежностью наблюдал за дочкой. Однако взор его таил в себе не только отцовскую нежность, но и глубокую печаль. Печаль сына, разлученного с матерью.

Последний раз он видел свою мать поздней осенью. Она явилась ему в естественном облике, пожелав при этом выйти на покрытый клочками заиндевелой травы берег вблизи леса. Снег тогда еще не выпал, и картина засыпающей природы являла собою довольно удручающее зрелище. Голые ветки деревьев беспомощно дрожали от пронизывающего ветра, а блеклое небо выглядело столь же безжизненным, как и земля, устланная ковром опавших листьев.

На фоне пожухшей травы и мертвых листьев встретившее его существо выглядело средоточием энергии и жизненной силы. Мощная и статная, его мать в тот день была прекраснав лучах неяркого ноябрьского солнца она выглядела еще величественнее, чем обычно.

Ты искал встречи, услышал он вместо приветствия.

Он знал, что ее нынешнее обличье хоть и с трудом, но позволяло воспроизводить человеческую речь. И все же его мать предпочла начать разговор иначе.

 Я давно не говорила с людьми,  сказала она вслух, «услышав» его невеселые мысли.  Нет нужды.

В ее журчащем голосе ему почудилась плохо скрываемая ирония.

 Мама! Я не хочу, чтобы ты уходила!  воскликнул он, полный отчаяния.  Мы что, не можем прийти к согласию?

 Жить так, как хочешь тыневозможно. Ты либо здесь, либо там.

Он смотрел на ее отливающую золотом чешую и понимал, что мать права. Он хотел невозможного. Мечтал соединить два разных мира, жаждал всеобщего процветания. При том, что ни один из этих миров вовсе не хотел объединения с другим, да и совместное благоденствие мало кого интересовало И все же он верил, что у него может получиться. Сам факт его существования являлся живым доказательством, что затея осуществима.

 Мама,  с подростковой горячностью сказал он,  но ведь я наполовину человек! И раз я родился и существую, значит, с моими способностями можно жить среди людей и использовать дар во благо

 Нет, нельзя!  жестко ответствовала она.  Я пришла в человеческий мир лишь на время. Мне был нужен наследник. Ты, мой единственный сын Разве тогда я могла предположить, что человеческое естество в тебе окажется сильнее?

 Я всего лишь хочу помогать людям.

Она холодно рассмеялась, прищурив темные глаза.

 Для человека, сын мой, ты уже достаточно взрослый, если не сказатьстарый. И почему в тебе по-прежнему говорит незрелая юность?

 При чем здесь юность?!  взорвался он.  Или желание исцелять людей, помогать укрощать стихийные бедствиявсе это, по-твоему, незрелая юность? Я хочу бороться с бедностью, горем, болью Об этом мечтает любой настоящий человек.

Он едва смог разобрать слова ответной тирады сквозь скрежет зубов.

 И ты всерьез веришь,  вопрошала она,  что сборище подлых дегенератов, именующих себя Комитетом, разделяет твои благие намерения? Ты удивительно наивен! Да, совсем как любой настоящий человек.

Он, конечно же, им не верилэтим алчным людям с черными сердцами и убогими мыслями. Такие люди существовали всегда, по крайней мере, на его веку. Менялось только название, но не суть. Охранка, комиссариат Теперь вот был Комитет Государственной Безопасности. Он смотрел в их серые лица и видел то же, что и прежде. Расчетливые холодные глаза, жесткие линии ртов И слышал он те же мысли, что и раньше: догнать и перегнать, сломать, согнуть, доказать Однако, в руках этих, новых, имелся весьма существенный козырь. Технология. И ради нее он вот уже долгие месяцы изображал покорного «ученого сухаря», готового на все во имя торжества их кошмарной идеи о сверхдержаве.

 Я верю в технологию,  с уверенностью промолвил он.  И знаю, что за ней будущее.

Она наклонила к нему свою крупную голову, увенчанную парой изящных рогов.

 Будущее?  пренебрежительно переспросила мать.  Будущее всегда лишь за мудростью, что накапливалась тысячелетиями!

 Вот я и хочу объединить мудрость и технологию,  заявил он,  ваши тысячелетние знания с прогрессивными открытиями человечества. Неужели ты не понимаешь, что только в этом и заключается наше общее будущее?

Ее длинная шея свирепо выгнулась, как если бы мать намеревалась наброситься на собственного сына но через мгновение она покачала головой и отступила назад.

 Жалкие жадные людишки,  устало произнесла она.  Что вообще вы можете знать о будущем, если не видите дальше собственного носа?

 И вы, и люди зачастую бываете одинаково слепы,  возразил он.  Давно пора прозреть. Понять, что так нельзяжить рука об руку, не имея при этом никаких обязательств друг перед другом

 Пустое,  прервала она.  Человек всегда был и будет одержим только одним желаниемпотреблять. С этим ничего не поделаешь, и именно по этой причине у нас не может быть никакого совместного будущего с человечеством. Ты решил потакать людишкам, и это твой выбор. Но не жди, что я добровольно отдамся им в услужение! У меня больше нет сына!

И она ушла.

Он слушал удаляющийся звук ее тяжелой поступи и не пытался остановить. Вот она, гордыня, что передалась по наследству от нее же, от матери.

Через несколько дней он узнал, что станет отцом. Эта весть совпала с первым снегом. Получалось, что Судьба, отняв у него мать, посылала ему дочь. То, что у него будет именно дочь, он узнал тогда же. Впрочем, Марта, его жена, утверждала, что пол их ребенка вовсе не был секретом для нее, не обладавшей никакими сверхспособностями. По злой иронии, его мать, в полной мере этими способностями обладавшая, даже не подозревала о том, что у нее должна будет появиться внучка.

Его дочь родилась через восемь месяцев и стала не только первенцем для своих родителей, но и первой ласточкой для всего поселка.

Это радостное событие произошло три дня назад. Он уже решил для себя, что каждый день этого крохотного создания будет подробно описан в дневнике. А дневник он создал сразу в двух ипостасях. Первая существовала в виде директории внутри массивной ЭВМ, что стояла в его кабинете, вторая представляла собой обычную толстую тетрадь.

Сжав в пальцах шариковую ручку, он нагнулся над раскрытой тетрадью и уже начал было новый абзац как вдруг услышал всплеск и обернулся в сторону аквариума. В следующее мгновение рыбка выскочила из воды, сделала в воздухе забавный кульбит и плюхнулась обратно в аквариум.

 Это она?

Он снова обернулся, на этот раз на голос. В дверях стояла Марта. Судя по выражению ее лица, Марта видела номер с рыбкой, который только что проделала лежащая в колыбели малютка. Ее, Марты, родная дочка.

 Это сделала наша девочка?  снова спросила Марта.

Он кивнул. А малышка в этот момент засмеялась, широко распахнув карие глазки.

 Да,  потрясенно произнесла Марта и прошествовала к колыбели.  Умом понимаю, но глаза отказываются верить.

 Ты привыкнешь,  заверил он.

Она подошла к нему и обвила руками его шею. Он в ответ обнял жену за талию.

 Как подумаю иногда, что ты выбрал менятакую заурядную и посредственную,  вымолвила Марта.

 Опять за свое?  спросил он с притворной строгостью.  Это ты, такая цветущая молодая девушка, выбрала меня, зануду-старика.

Она весело и легко рассмеялась, почти так же, как минуту назад смеялась их малышка. Он нежно коснулся губами лба Марты.

Жена была моложе него на семь десятилетий. Марте было лишь двадцать с небольшим, емууже за девяносто. Он родился в самом начале двадцатого века, в глухой сибирской деревушке. Мартав семидесятых, в Москве. Его отец был прочерком в жизни своего сына. Отец Марты тоже нигде не значился. Мать Марты была доцентом кафедры органической химии Московского Университета. Его матерью была Рожденная Исстари. Его друг, бурят, по имени Дондок, называл ее Алтана ХатунЗолотая Госпожа. Мать любила Дондока. Пожалуй, тот был единственным человеком, которого она любила. Она искренне горевала, когда в двадцать первом году его насмерть забили бандиты-анархисты. Горевал и ее сын, любивший Дондока, словно родного брата. С тех самых пор судьба больше не посылала ему такого друга. Разве что его другом стала Марта. Другом, женой, опорой.