Сэр
Где этот костоправ?!
В гробу, сэр.
Комиссар влил в себя кофе, накинул сюртук и, гневно кипя, направился в гробподвальную холодную комнатку, отделанную белым кафелем, обитель патологоанатома.
Это что значит?! рявкнул комиссар и шлепнул бумаги на пустой стол для аутопсии. Френсис Кеннеди поднял голову от нового отчета и снял пенсне.
Это причина смерти.
Вы шутите?
Молодой человек, я никогда не шучу такими вещами. Легкие и сердце моего пациента превратились в лед. Тем самым
И как это произошло?
Не могу знать, юноша. Наука пока не всеведуща, пожал плечами патологоанатом.
Бреннон снова вчитался в строки отчета. Смерть наступила вследствие полного оледенения легких и сердца. Трещины в ребрах Перелом носа Мягкие ткани лица вмерзли в лед и восстановлению не подлежат
Значит, установить его личность мы тоже не сможем.
Это мужчина лет сорока пятипятидесяти, ростом пять футов с четвертью, сложение плотное, состояние печени свидетельствует о хроническом алкоголизме.
Отлично, буркнул Бреннон, у меня такихдве трети из списка пропавших. И вам везут четвертого.
Судя по его одежде, Кеннеди меланхолично протер пенсне, он был из мелкой буржуазии. Это чаще всего люди тихие, очень приличные. К тому же одет он чисто, аккуратно, не без щегольства. О нем явно кто-то заботился.
А то я не понял, пробурчал комиссар. Это что?
Шесть ножевых. Студент из кампуса. Я закончу к десяти.
Угу. Бреннон подошел к столу для разделки, как боязливо называли его в департаменте. В конце концов, убийства, грабежи и изнасилования тоже не ждут, и комиссар на время выбросил из головы оледеневших покойников.
К полудню Бреннон разобрался с накопившимся с вечера делами, запер в камеру пару молодчиков, которые устроили поножовщину в кабаке, и наконец выпроводил рыдающую матушку студента. Как бы он ей ни сочувствовал, но голод одолевал его все сильнее. Комиссар повязал запасной галстук, надел шляпу и отправился за провиантом.
Открывая свою пекарню прямо напротив полицейского департамента, вдовая миссис ван Аллен не прогадала. Поток полицейских, служащих ратуши и банка, преподобных отцов из собора и прочих голодающих оказался так велик, что вскоре заведение превратилось в небольшое кафе с едой навынос и маленьким обеденным залом. Бреннон оценил кулинарный дар миссис ван Аллен первым и пользовался ее особой благосклонностью как постоянный клиент.
Нередко, глядя на вдову, мать пятерых детей, комиссар думал, что у них могло бы что-то получиться, не будь он закоренелым холостяком. В свои сорок шесть белокурая, с безмятежным взглядом, Валентина ван Аллен сохранила фигуру, которой позавидовали бы многие молодые дамы: высокая, статная, с пышными, округлыми формами. Однако сегодня прекрасная вдова была чем-то обеспокоена. Она лично завернула комиссару пирог с корицей, отсчитала сдачу и спросила:
Мистер Бреннон, если вы не слишком заняты, не могли бы вы ответить на один вопрос?
Да, мэм, конечно, отозвался комиссар, усилием воли укрощая зверский голод. Между бровями миссис ван Аллен пролегла тревожная морщинка.
Скажите, вы думаете на озере сейчас безопасно?
Бреннон подобрался.
С чего вы усомнились?
Голубые очи вдовы затуманились.
Мальчишка молочника видел, как с берега озера везли на подводе тело.
Мельком подумав, что мальчишка теперь станет героем дня для всей уличной оравы, комиссар вздохнул. Иногда он жалел, что не работает посреди глухой тайги или мазандранских джунглей.
А почему вы спрашиваете? Об озере?
Но ведь рождественские и праздничные гулянья! А на озере всегда делают каток. Разве вы забыли?
Комиссар мысленно проклял свою тупость. Вот что бывает, когда один рабочий день закончился в полночь, а следующий начался в четыре утра. Приближающиеся День независимости и Рождество напрочь вылетели из головы.
Я вовсе не выпытываю у вас детали расследования и не собираюсь сеять панику в обществе, но мои дети хотят пойти на каток, и я волнуюсь
Вы же понимаете, что я не могу вам ответить, сказал Бреннон, но продолжил уже помягче: Но если вы уговорите ваших детей воздержаться от прогулок у озера, то это будет к лучшему.
Владелица кафе благодарно улыбнулась, но комиссар понял, что тревога ее не унялась. Он вышел из «Раковины» через полчаса, окутанный ароматом корицы и горячего медового напитка. Натана обволакивало чувство приятной сытости, и даже замороженные покойники не могли отравить этот миг немудреного счастья. Он уже собрался перейти улицу и вернуться в департамент, как вдруг заметил странное оживление около одного из домов.
Роксвилл, главную улицу Блэкуита, спроектировал архитектор, который, вероятно, с детства крайне пессимистично смотрел на жизнь. Прямая стрела Роксвилл-стрит пронзала город с севера на юг, сжатая высокими оградами из серого камня. Иногда они прерывались черными коваными решетками, а за ними виднелись квадратные, тяжелые, приземистые дома, темно-синие, черные и темно-серые. По улице вечно гулял пронизывающий ветер, а по ночам комиссару иногда казалось, что он бредет во тьме по кладбищу.
Среди прочих особо выделялся дом восемьдесят шестьдвухэтажный особняк, снизу густо-синий, сверху сизо-серый, под черной крышей. Решетка в каменной ограде состояла из острых, как когти, углов, а за ней начинался густо заросший сад. Когда-то здесь случился пожар, в котором погибла вся семья. Потом один из городских богачей купил дом, отремонтировал, но жить там не смог и съехал. Особняк несколько лет стоял пустым. Но сейчас перед распахнутой решеткой выстроились три телеги с чьим-то добром, а некий сухощавый тип в черном руководил снующими туда-сюда грузчиками.
Комиссар остановился рядом и, сунув руки в карманы, внимательно оглядел дом, телеги и сухощавого типа. Тот был молодлет двадцати пяти или двадцати шестии, вероятно ради солидности, отрастил черные бородку и усыпожалуй, только их и удавалось разглядеть в тени от слишком широкополой шляпы. В целом же костюм молодого человека был безупречен, так обычно одеваются дворецкие из хорошего дома. Правда, для дворецкого господин казался слишком юн и тощБреннон чаще встречал дворецких весом в двести пятьдесят фунтов и убеленных сединами.
Въезжаем, а? сурово спросил он у парня.
Тот взглянул на комиссара через плечо; из-под шляпы блеснули черные глаза.
Комиссар Бреннон, полиция. Натан предъявил значок. Что это тут?
Мистер Лонгсдейл переезжает в купленный им дом, сэр, глуховато отозвался дворецкий.
«Да?!» удивился комиссар и чуть было не спросил: «А зачем?» Казалось бы, если у человека есть столько денег, почему бы не купить милый особнячок на окраине, в хорошем районе, среди таких же сливок общества и не путаться под ногами у полиции.
«На что ему этот гроб?» За минувшие годы дом не стал ни светлее, ни приятнее. Лонгсдейл Натану не нравился почти так же, как и сам особняк, и все жежить в таком месте?.. Но продолжить допрос комиссар не успелраздался цокот копыт, стук колес, и мимо Бреннона проехал экипаж. Он остановился напротив департамента, и изнутри, как шар, выкатился Айртон Бройд. Следом наземь спрыгнул огромный рыжий пес, потомЛонгсдейл и, наконец, вылез Френсис Кеннеди. Все скрылись в здании, и Бреннон поспешил к месту службы.
Он вошел, когда шеф, собрав большую аудиторию, произносил пылкую речь об отцах города, мэре и епископе. На фразе «скопище слабоумных кретинов» Бреннон громко кашлянул. Поскольку полицейские внимали начальству в благоговейном молчании, это прозвучало словно выстрел из пушки. Пес повернул морду и окинул комиссара долгим оценивающим взглядом. Лонгсдейл рассеянно осматривал комнату и происходящим не интересовался.
Да, Бреннон? раздраженно спросил Бройд.
Насколько я понял, сэр, мэр отказал вам в отмене гуляний на озере?
Да! Они не видят в происходящем ничего опасного! Подумаешь, четверо замерзших алкоголиков! Они
Они не алкоголики, вдруг сказал Лонгсдейл. По крайней мере, сегодняшний. Он одет очень хорошо, а в руке у негокрест. Скорее всего, этого кто-то из числа служителей собора. Миряне не носят таких больших крестов.