Рая на тебя глаз положила, глухо сообщила Сусанна.
Я бы назвал происшедшее тогда, в клубе, по-другому. Боевая подруженция не столько хотела меня соблазнить и отбить, сколько Сусанне досадить. Нормальное такое женское желание.
Думаю, не прогонит. Вот ее адрес.
Ко мне вновь обернулся навсегда теряемый тыл, Сусанна крупно нацарапала что-то карандашом на салфетке, и когда написанное оказалось в моих руках, спокойно ушла. Прощайте, полцентнера сладкого пуха. Какими бы вы ни были, мне было хорошо с вами.
Презрев лифт, я пронесся с восьмого этажа по лестнице. Консьерж быстро отвел глазапо просьбе Сусанны он меня «не замечал». Как «не заметил», наверное, и ношу Вадика, шедшего с подземной стоянки.
Сусанна права. Бежать.
Глава 3
Как и большинство нормальных людей, побег я никогда не планировал. В криминальных кругах нужные знакомства отсутствовали. То есть, выход пришлось искать самому и быстро.
Родителей несколько лет как в живых не было, к остальным родственникам обращаться не хотелось. Друзья тоже отпали логически, у них будут искать в первую очередь. И положившая на меня глаз знакомая, чей адрес лежал в кармане, отмелся сразу. Стоит Сусанне передумать или просто случайно проболтаться, и бегство от ярости ее папаши обратится в глупый фарс.
Городок у нас, конечно, не столичный, но немаленький. Не деревня, где каждый если не родственник, то знакомый. Но через одного-двух все друг друга знают. Лучше бы мне затеряться в большом мегаполисе, но до ближайшего еще надо как-то добраться. И что там делать, куда податься? Ночевать на вокзале опасно, Задольский подсуетится, и ориентировки прибудут раньше меня. Делить с бомжами теплотрассу тоже неохота.
Взболтанная мозговым штормом память выдала: «Помнишь Игорёху, славного сержанта-земляка, что помогал на первом этапе службыто советом, то авторитетом, то ядреным словом?» Еще бы не помнить. Деревенский. Не так далеко отсюда. На попуткепара часов. Никогда особо не дружили, но армиятакая штука
Так я оказался в Запрядье.
Сослуживец работал водителем, мы пересеклись на грунтовке перед деревней, где я долго околачивался в ожидании.
Правильно, одобрил Игореха, когда я рассказал все. Поехали.
Бывший сержант погрузнел, немного округлился и посерьезнел, однако лучики в уголках глаз остались прежними. Взгляд словно смеялся в лицо неприятностям, которых всегда хватало. Язык не позволял назвать его Игорем или по отчеству, Игореха, и точка, уж такой человек.
Старый грузовик едва душу не вытряс, затем ноги долго тренировались не ломаться, хотя условия вели именно к этому.
Жить будешь здесь. Длинный Игорехин палец указал на заброшенную землянку.
Полуразвалившимся жилищем не пользовались, видимо, лет сто. Скрытое дебрями, оно находилось в паре часов хода по бурелому, и ни одной тропинки рядом. Как только не заблудились. Обратно ни за что не выйти в одиночку.
Про это место лишь двое-трое мужиков знают, все свои в доску, заявил Игореха. Если явятсяссылайся на меня, вопросов не будет.
Глянув на часы, он заторопился:
Бывай. Позже принесу инструменты, посуду и прочее.
«Мирись с соперником своим скорее, пока ты еще на пути с ним; чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге и не ввергли бы тебя в темницу. Истинно говорю тебе: не выйдешь оттуда, пока не отдашь последнее». Библия, между прочим.
В последнее время я плотно увлекся религией. Не-не, не уверовал, а в информационном плане, как хобби, поскольку не понимал, почему люди воюют, хотя верят в одно и то же. Да, по-разному верят. Казалось бы, нужно искать общее, а не то, что разделяет. Среди тех, с кем пересекался по работе, имелись люди верующие, диспуты с ними частенько затягивались за полночь. Общее нашлось без проблем: иудеи, христиане и мусульмане признают Ветхий завет святой книгой. Дальше начинаются вариации. Чтоб не стучаться фейсом в тейбл и никого случайно не задевать, в том числе читателей моих гениальных статей, пришлось ознакомиться с текстами всех писаний. Кое-что использовал в работе, чтобы придать бессмысленному тексту намек на глубину, но иногда просто к слову приходилось, как в данном случае. «Не выйдешь оттуда, пока не отдашь последнее». Вполне злободневно для всех времен и народов. Вот и меня коснулось. А последовать совету «Мирись с соперником своим скорее» невозможносудьи уже все решили, слуги потирают руки, темница готова. В общем, на Бога надейся, а сам не плошай. Не получается по Писаниюпоступим по мудрости народной.
Утром, когда подмерзший от сна на сгнившем тюфяке из сена я выбрался на «улицу», сослуживец был уже тут.
Созвонился с одним приятелем, у него есть хороший адвокат. Пообещали заняться.
Я беспокойно ерзнул:
Через адвоката на тебя не выйдут?
Полиция? Игореха расплылся во все тридцать два крепких здоровых зуба: Разведка рулит! Комар носа. Так что сиди тихо, наслаждайся покоем. Твоими делами уже занимаются.
Я не смогу сейчас заплатить адвокату
В ответ чуть получил в глаз.
Ты мне еще денег предложи.
Я смолк.
Сочтемся, уже более спокойно сказал сослуживец. А пока вот, принимай.
Помимо обещанных посуды и инструментов он принес спички, охотничий нож, бинокль, удочки и лук со стрелами.
Мог бы ружье, но выстрелы привлекут внимание. Он сделал виноватое лицо.
Помимо всякой мелочи типа ниток-иголок у меня появились аптечка и одежда для проживания в лесу, а также запас еды, включая такие необходимые соль, чай, перец, чеснок, лук
На первое время хватит. По возможности буду наведываться, но не часто. У нас народ ушлый, мигом прознают.
Потом он вкратце рассказал про окружающие места, про жизнь в лесу и его обитателей, и я снова остался один.
Началась жизнь отшельником.
Недолго длилась идиллия, уже на второй день мимо кто-то ломился сквозь чащу. Хорошо различались два мужских голоса. Жутко матерившиеся неизвестные волокли с собой третьего, которому их крепкие выражения и предназначались. Я затаился.
Голоса приближались.
Любишь кататьсялюби и саночки возить, моксель недоекселенный.
Это самое литературное в многоэтажной речи, что обещала согрешившей душе все адские муки с детальным их перечислением. В сравнении с этим круги ада, вышедшие из-под пера Дантесочинение первоклассника «Как я провел лето».
Грузный топот замер перед землянкой.
Занято, итить его в самую урну.
Не будем мешать.
Щель между досками показала обладателя голоса и его дружка. Два деревенских битюга уставились на следы чьего-то обитания. Лежавший в ногах третийярко и модно упакованный, при этом рваный и окровавленныйс трудом сдернул что-то с шеи, и незаметным броском вещица оправилась в траву под кустами. После облегченного вздоха модник тут же получил пинок в пах.
Куда теперь? спросил первый из местных.
На берег давай, буркнул второй.
Они ушли.
Выйти из землянки я рискнул часа через два. Легонько шумели вдали высокие сосны, безоблачное небо прочерчивал, будто мелом по линейке, невидимый и неслышимый самолет. Больше нигде не было ни звука, ни движения. Еще раз удостоверившись, что опасности нет, я полез в кусты. Меня интересовал выкинутый предмет. Должно быть что-то ценное, если парень, которого волокли, не хотел, чтобы оно досталось обидчикам. В лесу мне ценности как слону ласты, но в планахрасчет с адвокатом. Неплохо бы гордо вынуть подарок судьбы и скромно поинтересоваться: «Этого хватит?..»
Брошенной вещью оказался медальон. Или кулон. Еж его знает, как назвать. Не сказать, что ценный или красивый Скорее, никакой. Так, непонятная хреновина на простенькой ниточке, словно кусок расплавленного свинца. Ни золотом, ни драгоценностями не пахло. Как бы облезлая монета, но даже до монеты не дотягивала.
Со вздохом я сунул находку в карман и прошел в направлении реки, куда отправилась недавняя троица.
Вот. В воде. Труп. Видать, зацепился за что-то на дне.
Если б не я, столь не вовремя занявший землянку, возможно, парня ждала другая судьба. Рассмотреть его, когда тащили, было невозможно, но не приходилось сомневаться в двух фактах: тот был молод и не из этих мест. Настолько ярко в нашем регионе не одеваются.