— Кстати, к вопросу о «Гриффиндоре»… — резко начала профессор МакГонаголл, но Гарри перебил ее:
— Профессор, мы взяли машину, когда семестр еще не начался, поэтому… «Гриффиндор» не должен терять из-за этого баллы, правда? Ведь не должен? — закончил он, обеспокоено заглядывая ей в лицо.
Профессор МакГонаголл ответила пронзительным взглядом, но Гарри не сомневался, что в глубине ее глаз таилась улыбка. Да и губы были уже не так плотно сжаты.
— Я не буду снимать баллы с «Гриффиндора», — сказала она, и у Гарри посветлело на душе. — Но вы оба должны будете понести наказание.
Всё складывалось куда лучше, чем предполагал Гарри. А что касается письма родным, то это уж и вовсе ерунда. Гарри нисколько не сомневался, они лишь пожалеют, что Дракучая ива не сделала из него котлету.
Профессор МакГонаголл снова подняла волшебную палочку и указала ею на письменный стол. С еле слышным «пххх» на столе появилось большое блюдо бутербродов, два серебряных кубка и кувшин охлажденного тыквенного сока.
— Поешьте здесь и отправляйтесь в спальню, — велела она. — А мне тоже нужно вернуться на праздник.
Когда дверь за ней закрылась, Рон издал тихий протяжный свист.
— А я думал, нам конец, — признался он, хватая бутерброд.
— Я тоже, — согласился Гарри, тоже взяв бутерброд.
— Но подумай только, как нам «везет»? — невнятно продолжил свою речь Рон сквозь курицу с ветчиной. — Фред с Джорджем летали на этой машине раз пять, а то и шесть, иих ни один мугл не заметил. — Он проглотил и сразу же откусил еще один здоровый кусок. — И почему же мы не смогли пройти сквозь барьер?
Гарри пожал плечами.
— Теперь нам придется быть осторожными, — сказал он, с наслаждением отхлебывая тыквенного сока. — Жалко, нельзя пойти на пир…
— Она не хотела, чтобы все видели, что нас простили, — проницательно сказал Рон, — не хотела, чтобы все думали, что это так здорово, прилетать на машине…
Наевшись до отвала (блюдо периодически само собой пополнялось новыми бутербродами), они встали, вышли из кабинета и пошли знакомой дорогой в гриффиндорскую башню. В замке было тихо, пир, судя по всему, закончился. Мальчики шли мимо бормочущих себе под нос портретов и скрипящих рыцарских доспехов, карабкались по узким пролетам каменных лестниц, пока, наконец, не добрались до секретного перехода, в котором за старым портретом весьма дородной дамы в розовых шелках прятался вход в гриффиндорскую башню.
— Пароль? — спросила дама при их приближении.
— Эээ… — протянул Гарри.
Поскольку они еще не виделись со старостой «Гриффиндора», новый пароль этого года был им не известен, но помощь не замедлила прийти; позади себя они услышали торопливо приближающиеся шаги, обернулись и увидели подбегающую Гермиону.
— Вот вы где! Куда это вы пропали? Ходят такиенелепые слухи — кто-то сказал, что вас исключили за то, что вы разбили летающую машину…
— Исключить-то нас не исключили, — заверил ее Гарри.
— Не хочешь же ты сказать, что вы и вправдуприлетели сюда? — воскликнула Гермиона тоном профессора МакГонаголл.
— Давай ты обойдешься без нотаций, — нагловато заявил Рон, — и скажешь пароль.
— Пароль «индюк», — нетерпеливо сказала Гермиона, — но не в этом дело…
Речь ее, однако, была прервана, потому что портрет Толстой Тети отъехал вверх, перевернувшись вниз головой, и раздался гром аплодисментов. Оказалось, никто в «Гриффиндоре» еще не спал. Народ столпился в круглой гостиной колледжа и даже забрался на кривобокие столики и на продавленные кресла, чтобы лучше видеть героев дня. В отверстие, открывшееся за портретом, протянулись чьи-то руки и втащили Гарри с Роном внутрь. Гермионе пришлось карабкаться самой.
— Ве-ли-ко-леп-но! — орал Ли Джордан.