Мать не могла понять этих восторгов дочери. И когда приехала в Верхнеуральск, сразу же заскучала и через две недели вернулась в Москву. А Наташа догнала экспедицию - и снова песни, сказания, легенды...
Так прошло два лета. Наступило третье, а Наташа упорно не приезжала в Москву. Никто не знал, да и не мог себе представить, что все эти два с лишним года она, как одержимая, была во власти уральского фольклора. Три большие связки тетрадей, которые уже начали желтеть от времени, хранились как драгоценность. И как ей хотелось показать собранное сокровище профессору Вознесенскому! Она даже представляла, сколь велика будет радость его, когда он увидит все это.
В первые месяцы жизни на Урале Наташа получала письма каждые два - три дня. И почти все от Ленчика. Наташа не дочитывала их до конца: они были утомительные и длинные. Некоторые она, даже не распечатывая, бросала в печку.
В письмах Ленчика повторялось одно и то же: цитаты из романов, выдержки из стихов, клятвенные заверения.
А одно письмо он целиком посвятил оправданию интриги с гадалкой. В нем были громкие высказывания о любви - о такой любви, которая толкает на подвиги и на преступления. Если Андрей, сын Тараса Бульбы, писал Ленчик, мог из-за любви к женщине даже изменить родине, то его поступок по сравнению с тем, что сделал Андрей, - только милая, безобидная шутка.
Все это Наташе давно надоело, и она ответила - это было ее первое письмо Ленчику - коротенькой запиской, в которой посоветовала хоть капельку уважать себя и иметь достоинство, чтобы не писать писем, которые она не будет читать.
После этого Ленчик замолчал. Молчал два года, до тех пор, пока снова не расположил к себе Елену Прохоровну. А мир между ними наступил просто: вначале он открыткой поздравил ее с Новым годом, потом, в день рождения, осмелился позвонить по телефону и, уловив в голосе именинницы благожелательность, через полчаса собственной персоной ввалился к Луговым с корзиной цветов. А цветы и лихая память не живут под одной крышей. Так Ленчик снова завоевал утраченные симпатии.
Со временем скандальная история с гадалкой забывалась, и в памяти Елены Прохоровны оставалась только яркая речь Ядова. Постепенно она стала убеждать себя, что в случившемся прежде всего виновата сама: если б не выложила тогда перед гадалкой драгоценности, никакой кражи и не произошло бы. А там, глядишь, дело пошло бы к свадьбе...
Обо всем этом Елена Прохоровна писала Наташе, пытаясь помирить ее с Ленчиком, и советовала серьезно подумать о своей дальнейшей судьбе: ведь годы идут.
После таких писем от матери вновь стали приходить надушенные конверты от Ленчика. О своей вине в истории с цыганкой в них не было ни слова. Ленчик изменил тактику. Наташе казалось, что здесь не обошлось без совета Елены Прохоровны. Письма были веселые, без нытья и любовных заклинаний.
На одно из таких посланий Наташа даже ответила. Она просила поподробней узнать о Николае: где он, что с ним, его адрес. "Не мог же он так легко разлюбить меня и полюбить другую! А если женился, то сделал это назло, очертя голову..." Эта тайная мысль не давала покоя, она приходила часто, хотя Наташа стыдилась ее и упрекала себя в малодушии.
Через месяц - это было в мае - пришел ответ от Ленчика. Из него Наташа узнала ужасное. Ленчик писал, что он очень долго разыскивал Николая и наконец нашел. С матерью он уже давно не живет и окончательно спился. Три года назад Захарова командировали учиться в Ленинград, но после одной пьяной скандальной истории, которая чуть не кончилась тюрьмой, его исключили из партии и отчислили из училища. Вернувшись в Москву, он снова хотел поступить в вокзальную милицию, но его не приняли.