Алим Тыналин
Спасибо, Дедушка Мороз!
Дария вынула кухонный нож из ящика. Тронула лезвие. Хорошо наточен. Мужа полгода назад не стало, а нож, наточенный им, до сих пор острый.
С сомнением поглядела на запястья. Хватит ли духу сделать сильный надрез на правом, потом на левом?
Можно, конечно, просто наглотаться таблеток. Или засесть в закрытом гараже, завести автомобиль и наслаждаться ароматом выхлопных газов. До исхода.
Но вот кто даст гарантию, что таблетки сработают? Желудок отторгнет, и все, пиши пропало.
А насчет гаража. Дария слышала, что тело потом будет изуродовано вздутием до неузнаваемости. Где вся эстетика?
Другое дело порезанные вены, белая сорочка и холодная ванна. И свечки кругом. И полевые цветы на полу. Как в готическом романе или фильме.
В общем, надо решаться. Тем более, дело будет делаться ножом из дорогой сердцу коллекции кухонных приборов. Той самой, что покупали вместе с Тойбаем на годовщину свадьбы. Когда браку исполнилось двадцать пять лет.
Дария села и вздохнула.
Никогда не думала, что Новый год будет встречать в одиночестве, без Тойбая.
Муж он был, чего таить, превосходный. Носил на руках. Все, что зарабатывал, в дом тащил. Дарил подарки. И никогда, ни словечком, не попрекнул за то, что она не могла родить.
Бывало, Дария сама просила за это прощения. Тойбай успокаивал, обнимал, отшучивался.
Ну и ладно, что без детишек говорил он Зато в доме чистота и порядок.
Ага, ладно. А сам с затаенной тоской глядел, как катаются с горки соседские ребята.
Так и ушел из жизни, с легкой улыбкой и тяжелым надломленным сердцем. После этого все вокруг потеряло смысл.
Дария отложила нож. Прошла из кухни в спальню.
На застеленной кровати кучей лежали вещи. Детские. Для младенцев. Неношеные. Они купили их лет десять назад, во время ложной беременности.
Дария потрогала синюю детскую шубку. Зашуршала целлофановая обертка. Так и не довелось извлечь.