Аннотация: Рядом с провинциальным американским городком выстроен огромный подземный город, настоящий муравейник, где живут странные люди. Несколько сотен лет назад они взяли за образец общества колонии насекомых. Обитатели улья разделены на бесполых и безмозглых рабочих, самок-производительниц и «службистов», которые прикрывают Улей в «диком» внешнем мире.
Другие названия: Муравейник Хеллстрема
Фрэнк Херберт
1
Из дневника праматери Тровы Хелльстром:
Я приветствую тот день, когда войду в чан и присоединюсь к своему народу».
(26 октября 1896 г.)
Мужчина с биноклем полз на животе, продвигаясь вперед по коричневой, нагретой солнцем траве. В ней копошились насекомые, которых он не любил, однако заставлял себя не обращать внимания на них, сосредоточившись на том, чтобы достичь тени дуба на гребне холма, стараясь как можно меньше тревожить как растительность, скрывавшую и царапавшую его, так и ползущих по его незащищенной коже существ.
Узкое, загорелое и в глубоких морщинах лицо выдавало его возраст – пятьдесят один год – однако волосы, черные и лоснящиеся, торчащие из-под его солнцезащитной шляпы цвета хаки, противоречили этому в той же мере, как и его движения, быстрые и уверенные.
На гребне холма он несколько раз глубоко вздохнул, пока очищал от пыли линзы бинокля чистым льняным носовым платком. Затем раздвинул сухую траву и, сфокусировав бинокль, стал внимательно разглядывать ферму, которая распростерлась по всей долине у подножия холма. Был самый разгар жаркого осеннего полудня, и туманная дымка затрудняла ему наблюдение даже с помощью бинокля с линзами особого производства. Он попытался применить тот же способ, как и при стрельбе из ружья: затаив дыхание, сконцентрироваться на быстром просмотре одним глазом, сохраняя неподвижным этот дорогостоящий прибор из стекла и металла, способный различать самые крошечные детали удаленного объекта.
Его напряженный взгляд изучал именно эту странно отдаленную от других мест ферму. В длину долина достигала почти полмили, имея по большей части ширину около пятисот ярдов, и суживалась к горловине, где тонкий ручеек пробивал себе дорогу, стекая с черного скалистого уступа. Строения фермы занимали свободное от растительности пространство земли на дальнем берегу узкого ручья, чье извивающееся, затененное ивами ложе лишь смутно напоминало о весеннем разливе. Пятнышки зеленого мха отмечали течение ручья, и в нескольких мелких заводях вода, казалось, вовсе не текла.
А за ручьем тянулись строения – скопления потрепанных непогодой досок и ослепляющего стекла, своей грубой отделкой резко контрастирующие с аккуратно убранными грядками, располагавшимися параллельными рядами внутри ограды, четким прямоугольником охватывавшей всю остальную часть долины. Здесь же находился и дом старой постройки, с двумя дополнительными крыльями, ниша в одном из которых выходила на ручей. А справа от дома располагался огромный сарай с большущими дверями на втором уровне и выступающей куполообразной пристройкой по всему коньку крыши; не было никаких окон, но по всей длине и на торце виднелись вентиляционные жалюзи. За этим сараем вверх по склону холма стояли обветшавший навес, еще одно деревянное строение поменьше – за домом фермы, вероятно, насосная станция. В северной части, внизу, рядом с более высокой основной оградой виднелся приземистый квадратный бетонный блок со стороной около двадцати футов и ровной крышей – по-видимому, новая насосная станция, но более напоминавшая защитный блокхауз.
Наблюдатель – Карлос Депо – мысленно отметил, что долина соответствует описаниям.