Фиалка была уже дома и играла на полу с Мистером Джимом и Оленёнком.
— Всё грустишь о своём охотнике? — поддразнил её Гранитный Утёс, пытаясь говорить беззаботным тоном. Фиалка улыбнулась и покачала головой. От больших глаз Серебристой Луны не укрылось, что Гранитный Утёс чем-то огорчён. Она решила дождаться, чтобы Фиалка уснула, и выведать у мужа, в чём дело. Она имела право делить с ним тревоги, а он был чем-то очень встревожен — она это чувствовала. Фиалка со смехом встала.
— Он хороший, — наивно сказала она.
Оленёнок уснул, прикорнув на огромной лапе Мистера Джима, и сам Мистер Джим, утомлённый дневным переходом по глубокому снегу, охотно последовал примеру маленького охотника.
Фиалка закуталась в одеяло и отвернулась к стене.
Серебристая Луна подождала, пока её сестра, свернувшись калачиком под тёплым одеялом, не начала дышать ровно. Тогда она подкинула ещё одно полено в очаг и села у ног Гранитного Утёса. Он с улыбкой посмотрел на неё сверху.
— Нам тоже пора спать. Завтра на рассвете я уйду.
— Мы не ляжем спать, пока ты не расскажешь мне, что случилось. — Жена говорила негромко, но решительно.
— А почему ты думаешь, что что-то случилось? — Гранитный Утёс сделал попытку рассмеяться.
— Я знаю, — спокойно сказала она.
И вдруг охотник почувствовал, что должен рассказать ей. Так будет легче для всех. Серебристая Луна может придумать, что сказать Оленёнку, и это уже будет помощью.
Медленно, взвешивая каждое слово, он поведал ей, что произошло.
— По моей собственной вине нам придётся потерять Мистера Джима, — закончил он. — Зима очень трудная —ч я не могу попросить Белого Лося дать мне хоть сколько-нибудь шкурок.
Серебристая Луна кивнула и погладила его по колену.
— Ты же не знал. Это была нехорошая бумага. Бледнолицый Коби обманул тебя. — Голос у неё стал жёстким.
— Красный Журавль понял и не читая, а я не спросил его совета, — грустно покаялся Гранитный Утёс.
— Теперь будем спать. Что будет, то будет, — твердо сказала Серебристая Луна. — Хватит говорить на сегодня.
Оба спали крепко, но сны их были тревожны, и проснулись они рано. Гранитный Утёс съел совсем немного, порция Мистера Джима была гораздо больше. У Серебристой Луны не хватило духа скупиться сейчас на еду медведю.
Ткнув пальцем Оленёнка в круглый животик, Гранитный Утёс ушёл. Фиалка так и не проснулась.
Сначала Гранитный Утёс хотел остаться и повидать брата, но побоялся, что Эбон Уинтерс может сделать что-нибудь с Мистером Джимом, если узнает, что медведь находится в посёлке. А охотник хотел оттянуть час разлуки со своим другом как можно дольше.
Они вышли из посёлка, и вскоре белое безмолвие поглотило их. Только треск сучьев, которые ломал Мистер Джим, пробиваясь через снег, нарушил тишину. Этой ночью они собрались заночевать в густом ельнике, где плотные лапы старых елей почти не пропускали снега. У Гранитного Утёса не было с собой одеяла, но он знал, что тепла, исходящего от Мистера Джима, хватит на двоих, — медведь не раз выручал его в подобных случаях. Вынув из-за пояса топорик. Гранитный Утёс нарубил веток и сделал щит от ветра. Потом он развёл костёр. Ещё не совсем стемнело, но выше в горах уже было не найти такого хорошего местечка.
Гранитный Утёс собирался подбросить топлива в костёр и вдруг испуганно вздрогнул — позади него раздался голос. Он обернулся и чуть не уронил от удивления хворост на землю. Перед ним стоял Белый Лось. За спиной молодого индейца был большой тюк. Он сбросил его на землю.
— Ты спешишь уйти от помощи, — усмехнулся он.
— Я спешу назад к своему горю, — ответил Гранитный Утёс.
— Я принёс тебе шестьдесят шкурок, — спокойно сказал Белый Лось.