– Завтра начинаем в восемь, по плану – проверка отсеков, подсобных помещений, первичная подготовка к... разведке в аварийной зоне. Кто-нибудь хочет что-нибудь сказать?
– Да нет, – выдержав легкую паузу, пока Войцех разливал Джонни Уолкер по всяким случайным емкостям, перешел к делу Майкл.
Встал, поправил амуницию, взял протянутый ему стакан из-под карандашей, на дне которого плескалось виски.
– Ну что же... Вперед и с песней!.. Ты чего, Джей-Пи?
Жан-Поль, к спиртному не прикоснувшийся, глянул на них через плечо, желтым, малярийным белком мутного африканского глаза, оскалился фосфорически белыми зубами и буркнул с французским акцентом больше себе самому, чем для общего сведения:
– Нам удачи не будет в этом месте... Чужой Дьявол ходит здесь...
* * *
В двух местах проводка была не в порядке – впрочем, ничего страшного. Умение Фрэнка работать на верхотуре вообще не пригодилось. По сработанным из стальной сетки мосткам, тянувшимся на высоте метров сорока вдоль прямоугольника, образованного корпусами шести секторов, они дошли до границы сектора, означенного нулем – аварийного. Здесь счетчики стали зуммерить. Как и было намечено, не застревая в этом месте, они отсоединили силовую линию от разрушенного участка и отступили в кабину оператора. Стекла обзорных окон большей частью вынесло тем, полугодовой давности, взрывом. Кое-где они уцелели по странной прихоти вырвавшегося на свободу в канун прошлого Дня Всех Святых атомного черта. Главное, фон здесь был терпимый. Некоторое время они, словно в кабине призрачного бомбардировщика, парили над панорамой залитого тьмой железобетонного колодца внутреннего периметра Грамэри. Потом Майкл снял трубку внутреннего телефона и набрал номер генераторной. Связь работала так, словно эти заброшенные в чертовой лесной глуши, в панике покинутые корпуса, и не простояли без малейшего надзора много недель.
Они перекинулись с Марком несколькими словами и, где-то внизу, злобно прокашлявшись, надсадно взвыли и, не торопясь, стали выходить на еле слышный зудящий, давящий гул, движки. Лампы, нацеленные на двор и стены корпусов, помигивая, налились мертвенным бело-синим светом. Мигание прекратилось, и кратер внутреннего периметра застыл перед ними гигантским стоп-кадром.
– Господи, – сказал Майкл, рассматривая впервые открывавшийся перед ним не на аэрофотоснимках и не с зыбкого борта вертолета, а в прямом свете мощных прожекторов выгоревшее дупло нулевого сектора. – Здорово здесь полыхнуло все-таки...
– Смотри сюда, – довольно спокойно сказал Фрэнк и ткнул рукой по диагонали в дальний угол двора. – Пошел к сектору... человек...
– Да нет, – тщетно пытаясь сквозь пластик защиты протереть глаза, ответил Майкл, – похоже... похоже не человек.
* * *
– Ну все, сказал Поляновски, – все в норме, ребята, радио работает, Сакс на связи круглосуточно. Все системы фурычат – даже бойлерная... Балахоны можно обработать прямо сейчас. И больше, как говориться, сюда с грязными ножками – ни-ни... Еда в кухонном блоке, на столе. Баб, извините, предложить не могу... Заправьтесь, ребята – и на боковую... За исключением вас, шеф – вам, извините, в борозду...
– Войцех, я, знаешь ли, помню, кому сейчас заступать, только мне не слишком нравится твой кислый вид. Ненароком не перестарался ты... – Марк оценил на глаз уровень жидкости в паре бутылок, затесавшихся в углу, – ... с бойлерной?
– Да не в том дело, – Поляновски закатал левый рукав и молча предъявил шефу нанесенную у локтевого сгиба лесенку из десяти еле заметных, по полсантиметра, не больше, каждый, белесых шрамчиков.