Я налил ему следующую порцию, и он уселся со стаканом, скрестив ноги.
Скажи-ка, по-свойски обратился он, правда ли, что Ниро Вулф был евнухом в каирском гареме и начал свою карьеру, собрав отзывы девушек о зубной пасте «Пирамида»?
На какую-то долю секунды я как осел так и вспыхнул.
Слушай, начал я, Ниро Вулф точно но потом осекся и рассмеялся. Конечно. Вот только он был не евнухом, а верблюдом.
Это все объясняет, кивнул Майк Эйерс. Я хочу сказать, объясняет, почему верблюду нелегко пройти сквозь игольное ушко[5]. Ниро Вулфа я не видел, но много слышал о нем, и я видел иголку. Есть еще какие-нибудь сведения?
До прибытия следующего клиента мне пришлось снабдить его еще одной порцией. На этот раз явились двое: Фердинанд Боуэн, биржевой брокер, и доктор Лоринг Э. Бертон. Я вышел в прихожую встретить их, чтобы хоть ненадолго избавиться от Майка Эйерса. Бертон оказался крупным привлекательным малым, державшимся прямо, но не чопорно, хорошо одетым и явно не нуждавшимся в одолжениях. У него были темные волосы, черные глаза, уголки рта опущены от усталости. Боуэн роста был среднего, и усталость оставила свой отпечаток на всем его облике. Он нарядился в черное и белое, и если бы мне вдруг захотелось увидеть его в любой вечер что, вообще-то, представлялось весьма маловероятным, то просто надо было бы сходить в театр, где ожидалась премьера, да покараулить в фойе. На его маленьких ногах были изящные лакированные туфли, а на изящных и по-женски маленьких руках изящные серые перчатки. Когда он снимал пальто, мне пришлось отступить назад, чтобы не получить в глаз, так он размахивал руками. А я не очень лажу с парнями с таким отношением к ближним в ограниченном пространстве. В частности, я считаю, что подобных нельзя подпускать к лифтам, хотя в целом не приветствую их вообще нигде.
Я провел Бертона и Боуэна в кабинет, сообщил, что Вулф скоро спустится, и указал им на Майка Эйерса. Тот назвал Боуэна Ферди и предложил ему выпить, а Бертона назвал Лорелеем. Фриц привел еще одного: Александра Драммонда, цветовода, аккуратного невысокого типа с тонкими усиками. Он был единственным из всего списка, кто бывал в доме Вулфа прежде приходил пару лет назад с компанией с какого-то съезда общества взглянуть на растения. Я помнил его. После этого они подтянулись более-менее одновременно: Пратт, представитель нью-йоркского штаба Демократической партии, Адлер и Кэбот, адвокаты, Коммерс, менеджер по продажам из Филадельфии, Эдвин Роберт Байрон, редактор журнала, Огастес Фаррелл, архитектор, и парень по имени Ли Митчелл, заявивший, что представляет Коллара и банкира Гейнса от последнего у него было письмо.
К десяти минутам десятого их количество составило двенадцать человек, если считать Коллара и Гейнса присутствующими. Они, конечно же, знали друг друга, но нельзя было сказать, что встреча доставила им всем бурную радость, даже Майку Эйерсу, с хмурым видом и пустым стаканом в руке прохаживавшемуся туда-сюда. Остальные в основном сидели с похоронным выражением лица. Я подошел к столу Вулфа и сделал кнопкой вызова Фрица три коротких звонка. Через пару минут послышался приглушенный шум лифта.
Дверь в кабинет отворилась, и все повернули голову. Появился Вулф, Фриц прикрыл за ним дверь. Вулф вразвалочку дошел до середины комнаты, остановился, развернулся и обратился к собравшимся:
Добрый вечер, джентльмены.
Затем прошествовал к своему креслу, встал так, чтобы сиденье уперлось ему позади коленей, ухватился за подлокотники и опустился.
Тут мое внимание привлек Майк Эйерс, помахав в мою сторону стаканом и воскликнув:
Эй! И евнух, и верблюд!
Вулф поднял голову и произнес с одной из своих лучших интонаций:
Вы предлагаете добавить их в перечень внутреннего зверинца мистера Чапина?
А? Ох. Я предлагаю
Джордж Пратт прервал его:
Заткнись, Майк!
А архитектор Фаррелл схватил его и толкнул в кресло.
Я протянул Вулфу список присутствующих, и он просмотрел его. Затем поднял взгляд и заговорил:
Рад, что пришли мистер Кэбот и мистер Адлер. Оба, насколько мне известно, адвокаты. Их знания и опыт помогут нам избежать грубых ошибок. Отмечу также присутствие мистера Майкла Эйерса, журналиста. Он один из вас, поэтому я лишь замечу, что опасность огласки, если таковой вы желаете избежать
Майк Эйерс раздраженно перебил его:
Я не журналист, я охотник за сенсациями. Я брал интервью у Эйнштейна