Да. Вулф потянулся и нажал кнопку вызова Фрица. Ваши детективы заходили ко мне и предлагали поделиться своими находками, с вашего согласия. Появился Фриц, и Вулф кивком велел ему принести пива. Мистер Кэбот, что мистер Чапин имел в виду, когда говорил, что вы убили в нем человека?
Ну Вы об этом стихотворении, да?
Можно назвать это и стихотворением. Это просто поэзия или же в том числе и техническая информация?[7]
Даже не знаю. Кэбот опустил глаза; я наблюдал за ним и отметил, что он и в самом деле смущен: значит, и в твоей интимной жизни есть отклонения, а, мистер Неотразимость? Он продолжил: Не могу сказать. И сомневаюсь, что кто-нибудь из нас смог бы ответить. Вам придется поинтересоваться у его врача.
Вмешался новый голос. Несколькими минутами ранее подошли и стали прислушиваться Джулиус Адлер и Алекс Драммонд. Адлер полагаю, потому, что сам был адвокатом и, стало быть, не доверял всем остальным адвокатам, а Драммонд потому, что был тенором. Никогда не встречал тенора, который в итоге не оказывался бы любопытным. Так вот, Драммонд и вмешался с хихиканьем:
Или у его жены.
Вулф набросился на него:
Чьей жены?
Ну как же, Пола.
Если за семь лет я видел Вулфа изумленным, по приблизительным подсчетам, лишь три раза, то этот получался четвертым. Он даже заерзал в кресле, а потом взглянул на Кэбота не на Драммонда и потребовал объяснений:
Что это еще за вздор?
Кэбот кивнул:
Именно, Пол женат.
Вулф глотнул из бокала, опустошив его наполовину, секунду дал ему отстояться и допил остальное. Затем огляделся по сторонам в поисках носового платка, однако тот упал на пол. Я достал платок из ящика, где специально хранил их, и вручил ему. Он вытер губы и потребовал:
Расскажите о ней.
Что ж Кэбот собрался с мыслями. Пол Чапин битком набит деформациями, скажем так, и его жена всего лишь одна из них. Ее зовут Дора Риттер. Он женился на ней три года назад, они живут в квартире на Перри-стрит.
Что она собой представляет? Кем была?
Кэбот снова замешкался, но уже по-другому. На этот раз он как будто не собирался с мыслями, а искал выход из положения. Наконец адвокат произнес:
Я не думаю Я вправду не думаю, что это как-то поможет вам, но вы наверняка все равно захотите узнать. Но лучше не от меня Узнайте лучше у самого Бертона. Он обернулся и позвал: Лорри! Подойди-ка сюда на минуту.
Доктор Бертон стоял с группой возле стола, занятый разговором и приготовлением виски с содовой и льдом. Он огляделся по сторонам, бросил что-то архитектору Фарреллу и подошел к столу Вулфа. Кэбот обратился к нему:
Мистер Вулф только что поинтересовался у меня, кем была жена Пола. Может, я проявляю излишнюю деликатность, но лучше об этом рассказать все-таки тебе.
Бертон посмотрел на Вулфа и нахмурился. Потом перевел взгляд на Кэбота и раздраженно заметил:
Почему не ты или кто-нибудь другой? Все об этом знают.
Я же сказал, что, может, был чересчур деликатен, улыбнулся Кэбот.
Вот именно. Бертон обратился к Вулфу: Дора Риттер работала у меня горничной. Ей под пятьдесят, невзрачная до невозможности, обескураживающе компетентная и неподатливая, что мокрый сапог. Пол Чапин женился на ней в тридцать первом.
Зачем же он сделал это?
С тем же успехом вы можете спросить и у него. Чапин психопат.
Мистер Хиббард сообщил мне это. Какие обязанности у нее были как у горничной?
В смысле?
Работала ли она в вашем кабинете, например?
Бертон нахмурился:
Нет. Она была горничной моей жены.
Как долго вы ее знали и как долго Чапин? Подождите-ка. Вулф направил на него палец. Должен попросить вас отнестись ко мне со всем терпением, доктор Бертон. Я только что испытал потрясение и пребываю в замешательстве. Я прочел все романы Пола Чапина и потому естественным образом возомнил, будто едва ли не полностью постиг его характер, нрав, образ его мышления и образ действий. Я пришел к выводу, что он не способен следовать любым традиционным путем, ведущим к супружеству как к эмоциональному, так и к практическому. И новость о его жене ударила меня словно обухом по голове. Я действительно в отчаянии. Мне необходимо выяснить о ней все, что только можно.
Ах, вам необходимо. Бертон оценивающе смотрел на него с угрюмой твердостью. Тогда, пожалуй, мне самому надо это выяснить. Об этом только сплетни и ходили. Он бросил взгляд на остальных. Я знал о сплетнях, хотя, конечно же, моих ушей они не достигали. Если я и выказываю какое-то нежелание, то только потому, что это было неприятно.