Наивная простота, с которой он низводит свое знание на уровень, доступный всякому, делает его вдвойне великим»[12].
В 1810 г. в Берлине был основан университет, который должен был возродить нравственные и умственные силы Германии, и с этой целью туда были приглашены самый первые знаменитости немецкой нации. К профессорам Галльского университета, отходившего от Пруссии, Бейму, Швальцу, Гуфеланду, Нимейеру, Шлейермахеру, отозвавшимся на призыв Фридриха Вильгельма, присоединились Нибур, Эйхгорн и Савиньи. Таким образом, в Берлине центре тогдашней нравственной и умственной жизни Германии сошлись эти три великих человека, совокупная деятельность которых произвела неизмеримый по своим последствиям переворот в социальных науках. Между Нибуром и Савиньи вскоре завязались самые тесные дружеские отношения. Савиньи стал одним из первых слушателей Нибура, подвергнувшего римскую историю самым серьезным исследованиям и отделившего туманные предания от действительных фактов. Нибур же в свою очередь писал к Генслерам 9 ноября 1810 г.: «Внимание Савиньи и его уверения, что я начинаю для римской истории новую эпоху, разумеется, придают мне еще более рвения продолжать исследования во всей полноте». Затем в предисловии к своей «Римской истории» Нибур откровенно заявил, что без Савиньи, Буттмана, Гейндорфа и умершего в то время Шпалдинга «он едва ли бы решился на подобный труд, и без их оживляющего участия и присутствия едва ли бы его выполнил».
Назначенный по особому королевскому приказу ректором, 10 октября 1810 г. Савиньи начал свои зимние лекции об институциях и истории римского права. Вскоре затем он разделил свои занятия на две части: в зимний семестр объяснял пандекты, за исключением наследственного права, а в летний институции; кроме того, читал Ульпиана, Гая и прусское право (ландрехт). Последний курс до тех пор не существовал и был введен преимущественно по его настоянию.
В то время немецкие университеты составляли и судебную инстанцию, как Spruch-Collegiumы. Савиньи в продолжении 17 лет принимал самое горячее участие и в этой деятельности университе та, и в архиве факультета сохраняются его 138 докладов, обнимающие 3 тома.
В 1811 г. великий ученый был назначен членом Берлинской академии, где также успел проявить свою неутомимую деятельность во множестве мемуаров. В последующие годы возбуждения Германии и борьбы ее с Францией Савиньи также принял участие в народном движении, хотя и не непосредственно, как его друг Эйхгорн, выступивший в открытое поле с оружием в руках. Савиньи был назначен в комиссию для призыва ландвера и на собственные средства снарядил на войну многих из своих слушателей.
По освобождении Германии от французского владычества, совершенном при совокупном содействии всей немецкой нации, горячие патриоты стремились задержать образовавшееся случайно единство если не вполне, то, по крайней мере, хотя бы в некоторых сторонах жизни. Между прочим и юристы не остались чужды этим стремлениям, и в 1814 г. появилась брошюра гейдельбергского профессора Тибо «О необходимости общего гражданского законодательства для Германии». «В 1814 г., писал Тибо, когда я видел много немецких солдат, шедших на Париж с сердцами, полными надежды, я был глубоко взволнован. Многие из моих друзей разделяли мои взгляды и надежду об улучшении состояния нашего законодательства. В 14 дней написал я от искреннего моего сердца брошюру о необходимости общего гражданского права для всей Германии, с сохранением однако для каждой страны ее законов, покровительствующих местным обычаям»[13].
Тибо начинает с того, что освобождение страны спасло честь Германии, но что еще много препятствий лежит на пути к будущему ее благоденствию, между прочим, отсутствие общего гражданского уложения; последнее повело бы к национальному объединению права и дало бы практикам и теоретикам вполне очищенный правовой материал для разработки и применения, тогда как вместо него имеется масса отдельных прав и постановлений, часто одно другому противоречащих; главную часть в этой массе нужно отнести на долю римского права, источники которого в первоначальном виде неизвестны, да и относительно отдельных положений которого суще ствуют непримиримые контроверзы, затрудняющие своей многочисленностью разрешение практических случаев. Что же касается до воззрений о зависимости права от различных условий времени, места, климата и т. д., то Тибо говорит: «Гражданские законы, основывающиеся в целом только на человеческом сердце, разуме и рассудке, очень редко бывают в необходимости подчиняться обстоятельствам, и если в некоторых случаях из такого единства произойдут небольшие неудобства, то бесчисленные выгоды его перевешивают все подобные жалобы. Пускай только вдумаются в отдельные части гражданского права! Многие из них составляют, так сказать, своего рода чистую математику, на которую никакие местные условия не могут иметь решительно никакого влияния, например, учение о собственности, наследственном праве, гипотеках, договорах и обо всем относящемся к общей части юриспруденции»[14].