По-разному Перед выборами был проклятый ад, нацисты и коммунисты на улицах каждый день сходились, и каждый день оставляли за собой раненых, а то и трупы, но ты это и сам видел. А теперь попробуй какому-нибудь молодчику-штурмовику предъявить обвинение они теперь власть. Хотя, нужно отдать им должное после выборов стало по тише, да и сами Штурмовые отряды5 помогают порядок поддерживать на улицах.
Как всегда, Калле на вопрос «Как жизнь?» рассказывал о работе.
Да ты садись, что стоишь, как мебель? Пока не начали о делах, хочу похвастаться. С этими словами оберст достал из глубокого ящика рядом с рабочим столом печатную машинку.
Кончились ваши и мои мучения, Хольгер! Теперь вся документация внутренняя и межведомственная, должна быть в печатном виде. Никаких тебе больше рукописных деклараций, и форм для заполнения!
Хольгер присоединился к широченной улыбке Иберсбергера. Сколько Вюнш работал в полиции всегда наиболее раздражающей и утомительной частью работы было большое количество писанины. Огромное количество форм для заполнения от руки, которые нужно было сдавать еженедельно, а иногда и чаще, вызывало раздражение. На некоторых из этих форм до сих пор стояли старые, еще довоенные гербы.
Для Калле, через которого бумаг проходило намного больше, чем через Хольгера и многие из них требовали именно рукописи, это было дополнительным мучением. Одной из немногих физических отметин, оставленных Войной на Иберсбергере, была травма руки, полученная в 1917-м на правой руке отсутствовали указательный палец и верхняя фаланга среднего, а оставшиеся пальцы слушались своего хозяина через раз. Он научился работать левой рукой, но при большом количестве письма почерк Калле, и так неловкий, превращался в трудноинтерпретируемые каракули, которые приходилось либо править ему, либо расшифровывать остальным.
Пока еще многие пользуются старыми формами, но я стребовал себе у начальства печатную машинку.
Отличная новость! А то от всей полицейской романтики остались только испачканные чернилами руки.
Да, отличная Хорошо, разговоры разговорами, но пора тебе приниматься за работу, и тут у меня для тебя не очень хорошая новость.
Хольгер насторожился. Иберсбергер встал и подошел к небольшой картотеке, стоявшей слева от стола. Он явно заранее отложил дело, поскольку не искал в картотеке, а сразу взял его и вернулся за рабочее место:
Новое начальство спустило вниз приказ проверить нераскрытые дела. Не все конечно, только громкие или с открывшимися обстоятельствами, и мимо тебя эту чашу не пронести. Все ребята, к своим основным делам получили еще и по такому «висяку». А тут дело такое, что сверху приказали привлечь свободного следователя, и ты, я вижу, уже догадался, кто является этим свободным следователем.
Хольгер взял в руку папку как и бывает обычно у «висяков», папка была тонкой. «Ладно, возможно, после простоя это и не плохо» подумал он.
Что хоть за дело?
Калле прищурился, а после усмехнулся и вдруг спросил:
Хольгер, а где ты был в 22-м году?
Мясо рубил в Киле.
Своя лавка?
Нет, помощником мясника.
Неплохо устроился, платили натурой?
Ну да, не марками же. Ты же помнишь те времена, Калле Марки люди вместо бумаги в сортирах использовали. А так гарантированное мясо. Считай, счастливо жил. А ты где был?
Только сюда пришел, здесь паек давали и одежду.
Тоже неплохо
Оба немного помолчали, погруженные в воспоминания.
Первым из омута памяти вынырнул Хольгер:
А ты к чему про 22-й год спросил?
Да просто интересно стало, ничего серьезного.
Ладно, Калле, проработаю это дело в меру своих сил Отчетность как обычно?
Да, раз в неделю. И последнее, Хольгер: у нас новенький, зовут Франц Майер. Молодой парень, но образованный. Такие скоро нас всех под себя подомнут, но опыта нет совсем, поэтому хочу прицепить его к тебе, раз есть возможность проверить его на старом деле.
А как же Ковач?
Рудольф Ковач был отличным опытным следователем и постоянным напарником Вюнша.
У Ковача дело с двойным убийством и, судя по всему, он еще не скоро освободится.
Понятно. Хорошо, я сделаю, что смогу. Можно идти?
Да, иди и будь аккуратен, дело сложное, есть риск разбередить старые раны. Удачи, Хольгер.
И тебе, Калле.
Глава 2
Дело 44518
Выйдя от шефа, Вюнш попрощался с фройляйн Кренц. Она улыбнулась и эта улыбка, как и смущение ранее, сбавили ей несколько лет. Хольгер направился в свой кабинет, ему нужно было ознакомиться с делом. Вюнш был в приподнятом настроении: он снова был на работе, он снова был нужен, он снова был в движении, а не кис дома в одиночестве, слушая музыку да читая.