А за что? За то, что выбрит? Левашов выбил из пачки «беломорину» и ловко кинул её в рот. Этот хоть сидит и только пялится. Не вредный. Тут, брат, иногда повеселее дела случаются, и то вынуждены закрывать глаза. Капитан затянулся и, думая о чём-то своём, проговорил: Правда, сами китайцы их к себе забирать не хотят.
Кого забирать?
Перебежчиков. Кого же ещё. Левашов вынул изо рта «беломорину», стряхнул пепел в банку из-под консервов. Потерпи. До заставы доберёмся, тебе там всё в деталях опишут. И в красках.
Капитан курил тяжело, будто выполнял предписание врача. Не хотел, а затягивался. Потом он удалился в моторное отделение, а я остался на палубе один.
Китайский берег ничем не отличался от нашего. Та же растительность. Тот же песок. Те же обрывистые берега. И всё-таки складывалось ощущение, будто всё равно это не наш берег. Чужой. Какой-то тёмный, что ли. Загадочный. Таинственный. Казалось, вот-вот из нависшей над водой растительности появится злобная физиономия противника.
И мне в тот момент неожиданно вспомнилась практика на третьем курсе. Впрочем, ту лингвистическую практику таковой и назвать-то было невозможно. В ноябре 1964 года меня и ещё троих одногруппников вызвал к себе ректор и в приказном порядке отправил обслуживать китайскую делегацию, прибывшую в Москву из Пекина для участия в праздновании годовщины Революции. Наша задача оказалась проста: отработать два дня переводчиками. Собственно, ничего сложного не предполагалось. Простое, из года в год однотипное празднество, штампованные речи, штампованные тосты. Бытовые разговоры вокруг обедов и нарядов, ничего сложного.
На такую практику все шли с неохотой. Я тоже думал, что отрабатываю серую повинность. Но, когда казалось, что всё уже идёт к успешному окончанию чествования Октября, произошло нечто из ряда вон выходящее. Во время праздничного ужина, глава китайской делегации Чжоу Эньлай решил пообщаться с нашим министром обороны Малиновским. Маршал к тому моменту уже успел принять «на грудь» изрядное количество спиртного, и от того речь свою не редактировал. А потому, когда китаец предложил выпить с ним, министр, блистая на груди двумя Золотыми Звёздами, выдал следующий тост: «Давайте выпьем за советско-китайскую дружбу! Вот мы, к примеру, своему Никитке[6] под зад коленкой дали, так и вы то же самое сделайте с Мао Цзэдуном. И дела у вас пойдут лучшим образом!» И первым осушил бокал.
Мы, естественно, перевели тираду слово в слово. А через двадцать минут нас сняли с практики и отвезли на Лубянку. Скандал вышел ещё тот. Я и мои товарищи получили по первое число за дословный перевод. МИД раскрутился на дипломатический скандал. И если бы не Андропов[7], кто его знает, чем бы всё закончилось
Вскоре мы пристали к берегу. Левашов первым сошёл по трапу на берег и откозырял встречавшему нас начальнику погранзаставы в чине капитана, после чего крепко пожал ему руку:
Привет! Вот, привёз. Новое начальство!
Я тоже отдал честь, отрапортовался и добавил:
Начальство временное. Буду выполнять обязанности руководителя особого отдела до назначения нового лица.
Пограничник стянул с головы фуражку, вытер широкий, коричневый от загара лоб платком:
А по мне сидите в отделе хоть до второго пришествия. И тут же добавил: Хотя с лейтенантскими погонами оно не солидно. Ладно, пошли. Покажу своё хозяйство. Слово «своё» капитан выделил особо. Чувствовалось, гордится тем, где живёт и служит.
«Хозяйство» Сковородинского пограничного отряда оказалось солидным. Три заставы, более ста километров пограничной полосы, плюс береговая линия Амура. И всего два поселения на весь район.
А что деревень мало? поинтересовался я, когда мы объехали на «газоне» территорию и вернулись в штаб. Или рядом с границей не хотят селиться?
И слава богу, что мало. Тут же отреагировал капитан Ковалёв. Такова была фамилия моего собеседника. Нам и этих двух деревень с головой хватает. Как уборочная начинается, хоть вешайся.
Китайцы переплывают через Амур, принялся объяснять Левашов, который дожидался меня. Тут всё и начинается. То под комбайн лезут, то под косилку.
Зачем? не понял я.
Как зачем? Мешают урожай собирать.
Так ведь их же убить может!
Так они для того и лезут. Камикадзы грёбаные. Левашов сел за стол. В расстёгнутом кителе он напоминал анархиста из фильма про Гражданскую войну. Уже двоих комбайнёров с инфарктом в больницу доставили. Косят, косят, а тут бац Кровищи немерено. Мяса. У того, кто с психикой дружит, ещё ничего. А остальных без ста грамм за рычаги и не посадишь. А китайцы всё прут и прут!