Какой он писатель? возмутился Маркус Крыми. Самый обыкновенный жу
Но произнести слово до конца не смог из-за приступа кашля.
«И чего это на меня кашель напал? мысленно удивился писатель. Может, аллергия на Чубайса и его подельников?».
«Это не аллергия, успокоил его внутренний голос. Просто Вера даты перепутала. Она рассказала о том, что будет в девяносто седьмом году, а до этого года доживут не все из тех, кто едет в этой машине».
После этих слов кашель тут же исчез. Пассажир посмотрел на тюбетейку московского таксиста.
Ты напрасно его оскорбить хотел, как ни в чем не бывало, продолжил водитель. Чубайс очень большой писатель, раз получил такие большие деньги за еще не написанную книгу. И теперь я знаю, где искать этот тупик Чубайса. Он в красном блокноте. Там у меня все улицы и памятники писателям есть. Открываю слова на букву «Че» Чехов, Чаадаев, Чуковский. А вот вашего Чубайса тут нет. И что будем делать?
Дописывать в блокнот, улыбнулась Вера. Ей нравилось подкалывать малограмотного шофера из Узбекистана.
Дописать-то можно, только вначале его найти нужно. Вот сейчас бабку на остановке спрошу про этого Чубайса, она старая, должна знать, где эта улица, где этот дом.
Водитель остановил такси, подошел к женщине и что-то долго ей говорил, размахивая руками. А когда вернулся, сообщил, что тупик Чубайса находится сразу за светофором.
Бабка его совсем не любит, покачал головой водитель. Просто бешенный стал, как фамилию Чубайс услышал. А мне такие, как Чубайс, наоборот, нравятся.
Чем они нравятся? спросила Вера. Теперь она следила не за тем, о чем говорил водитель, а за его странным акцентом, который то появлялся, то внезапно исчезал.
Один удар сделал, и всё, в дамках, погладил себя по животу водитель. Только у меня пока так не получается. Все, что ни делаю, мимо кассы.
Вскоре водитель затормозил у первого подъезда тринадцатого дома.
Гарик, я могу помочь тебе, предложила Вера. Она держала Барского за руку и, не мигая, смотрела ему в глаза. С Гариком Вера знакома была еще с тех пор, когда он учился в медицинском училище и подрабатывал санитаром в Казантипской психбольнице, а аспирантка Самойлова лечила там больных при помощи гипноза и внушения наяву. С тех пор прошло много лет. 18-летний мальчик возмужал, повзрослел и стал писателем. Свои детективы он подписывал псевдонимом Маркус Крыми.
Ты меня, что, опять гипнотизируешь? недовольно спросил Барский.
Нет. Просто я хотела помочь. У тебя, наверное, много вещей, смутилась женщина, отводя в сторону глаза.
Я сам все соберу. Мне помощницы в этом деле не нужны, резко мотнув головой, произнес Барский. Но тут же, сменив тон, продолжил:
Я быстро. Одна нога здесь, другая там.
Ты рукопись «Пятой колонны» не забудь, чтоб не возвращаться потом, напомнила женщина.
Не забуду.
А вы, что, тоже писатель, как Чубайс? пристально посмотрев на Гарика, спросил водитель.
Писатель, улыбнулся Барский. Можешь называть меня Чубайсом. Я ж в его доме живу.
Покинув такси, Гарик направился к подъезду. Под ударами ветра старый дом стонал и скрипел, как древний старик, доживающий свои последние дни на этом свете. Лампочки над входной дверью не было. Ее вырвали вместе с плафоном местные алкаши. Темно было и в подъезде. Гарик поднялся на третий этаж. В этот момент из-за тучи вышла полная луна, заливая мертвым светом старый дом и заросший кустарником двор. Сквозь разбитое окно лунный свет проник в подъезд, осветив исписанные краской стены и обшарпанную деревянную дверь. Гарик быстро провернул ключ в замке. Дверь, жалобно скрипнув, впустила постояльца внутрь. Барский включил свет и осмотрелся по сторонам. В полупустой комнате центральное место занимал старинный дубовый письменный стол с пишущей машинкой «Москва». Там же лежали две картонные папки, исписанные листы бумаги и карточки с именами героев очередного детектива. Гарик открыл картонную папку, пересмотрел собранные в ней фотографии.
Вроде бы все на месте, чуть слышно пробормотал Барский.
На фото Гарик был запечатлен со своими бывшими подругами и друзьями из Казантипа, Приморска и таежного поселка «Геолог». Их было немного. Барский не любил фотографироваться, а тем более кому-либо показывать свои фото.