Я видела его, тихо прошептала она. Голос сиплый, с хрипотцой. Должно быть, она долго кричала от боли. Слезы сами выступили на глазах. Ни один ребенок не заслуживает таких страданий. Он сказал, что вы придете. И что вы будете последней из недостойных, чтобы стать первой из достойнейших.
Что, прости? я вглядывалась в маленькие детские глазки, пытаясь понять, лихорадит она или нет. Но на меня смотрело разумное, слишком разумное существо.
Спасибо, ваше величество, глаза девочки закрылись, и она провалилась в сон. Новая волна мурашек прокатилась по телу. Страх липкими щупальцами скрутил горло. Последняя из недостойных первая из достойнейших. Что бы это могло значить? Откуда маленькой девочке известно, что перед ней королева?
Еще через несколько минут в дверь постучали, и я позволила матери девочки войти. Заметив, что струпья с малышки исчезли, и она, расслабив затекшие от болезни мышцы, сладко спит, женщина упала передо мной на колени и целовала подол платья.
Вы моя спасительница мое спасение, мое благословение! Ответ на молитвы. Они говорили не молиться, запрещали. Но я украдкой нарушала запрет и Отец Заступник послал нам вас он не оставил, я знала.
Поднимитесь, повелела я, не желая принимать благодарность в такой форме. О чем вы говорите? Почему в доме нет икон Отца Заступника? Кто запретил вам молиться?
Его величество На днях была королевская стража. Они вытащили из домов все иконы и сожгли на костре в центре селения, запретив отныне поклоняться Отцу Заступнику и объявив Религию светлой истины вне закона. Отныне нам разрешено молиться только лорду Нижнего мира и инфанту Азралу.
Что? гневно вскрикнула я.
Женщина, заметив мой гнев, упала на колени и снова принялась целовать подол моего платья. Мягко отобрав свои юбки, я присела, чтобы оказаться наравне с плачущей. Заглянув в ее карие глаза, уставшие от бесконечных мук, голода и страданий, тихо произнесла:
Нет, не было и не будет во Всеславии иного бога, кроме Отца Заступника. И никогда, слышите меня, никогда род Кенигсгейлов не повелит молиться отступникам. Верните иконы, верьте в свет и истину. Отныне ваше селение под королевской защитой. Я оставлю на воротах магический знак. Больше вас не посмеют тронуть.
Пока селянка не осознала произошедшего, и кто находился в маленькой комнатке забытой деревеньки, я выпрямилась и, расправив плечи, быстрым шагом направилась к карете.
Успокоиться смогла только на полпути в Ридан. Что же творится в моем королевстве? С каких пор из оплота Религии Светлой истины мы превратились в поборников лорда Нижнего мира? Отец никогда в жизни не стал бы поклоняться инфанту Инзраина и не позволил бы этого своим подданным. С ним испокон веков ведется война, как нами, так и всеми дружественными странами. Мне следует поторопиться. Неизвестно, какие сюрпризы поджидают в родовом замке.
Впрочем, как следует осознать произошедшее мне не удалось, поскольку через час пути карета остановилась.
Не выходите, Ваша светлость.
Я приказала обращаться ко мне именно так. Будто я обычная аристократка. Когда станет известно о моем статусе, жизнь окажется в страшной опасности и ни к чему рисковать еще больше, раз уж я по глупости решила отправиться в Ардлис без надлежащего сопровождения.
Тревога легла на грудь тяжелым камнем. Откинув тряпку, заметила, что струпья на ладони затянулись, оставив едва различимые шрамы. Но и они пройдут. Подобная магия требует больших сил. Но их у меня в избытке, хотя применять бы не хотелось. С улицы донеслись голоса. Кто-то посмел остановить карету с обозначением королевского герба, значит плохо дело.
Мы умрем, ваше величество? камеристка дрожала, словно кленовый лист, вжавшись в мягкий бархат диванчика.
Не желая строить предположения, я вышла из кареты и стала свидетелем крайне неприятной сцены: сцены убиения моих сопровождающих. Лучники успели уничтожить четверых прежде, чем до них добрались разбойники. Адептки Ордена, спешно выставляя щиты, отбивались боевыми пульсарами, но нападающих было слишком много для них. Нет. Я не могу попасть в плен. И не могу позволить моим людям погибать. Остановив двух наемников пульсарами, я подбежала к адепткам. Одна уже получила ранение в живот, но лечить ее во время схватки невозможно. Кучер мертв. К моим ногам осело безжизненное тело в фиолетовом облачении Помощи ждать неоткуда. Нападающие подошли слишком близко, чтобы можно было отбиваться пульсарами. Вытащив из ножен погибшей адептки меч, я примерилась к оружию, несколько раз крутанув им в воздухе, и принялась танцевать со смертью.