Расследования комиссара Вернье
Дмитрий Кудрец
© Дмитрий Кудрец, 2018
Горничная госпожи Брийе
Ненавижу оперу! недовольно проворчал Вернье, пытаясь высвободить шею от жесткого галстука. И с чего это только генералу вздумалось затащить нас сюда?
Комиссар бросил презрительный взгляд на золоченые ложи, обитые кроваво-красным бархатом, неторопливо заполняемые разряженными дамами в сопровождении чопорных кавалеров.
Просто генерал решил таким образом выразить свою благодарность, пояснил помощник комиссара Жиль, высматривая среди пестрой толпы знакомые лица. Ведь вы так удачно раскрыли дело с исчезновением его племянницы. Вот он и
Благодарность! вскипел Вернье, не дав Жилю закончить фразу. Очень мне нужна его благодарность!
Я бы на вашем месте не высказывался столь громко, Жиль заметил у входа генерала Айзенка.
Как хочу, так и высказываюсь! гремел Вернье, не обращая внимания на косые взгляды соседей. Вы можете тут оставаться, сколько вам угодно, а я ухожу!
Но что я скажу генералу? Жиль пытался удержать комиссара на месте.
Придумайте, что хотите! Вернье рванул к выходу. Срочное дело! Убийство! Ограбление! Понос, в конце концов!
Вернье резко повернулся и столкнулся нос к носу с генералом.
Господин комиссар! Айзенк натянуто улыбался. Я рад, что вы приняли мое приглашение.
Что не скажешь обо мне, пробурчал под нос Вернье.
Вы что-то сказали? не меняя интонации, переспросил генерал.
Так, Вернье, несмотря на свой взрывной характер, не осмелился перечить начальству. Всегда мечтал побывать в опере.
Надеюсь, вам понравится спектакль, генерал явно ощущал свое превосходство. Но не буду вас больше беспокоить. Уже дали третий звонок, а мне еще нужно успеть занять свое место. Приятного просмотра, господа.
Генерал еще раз натянуто улыбнулся и направился в свою ложу. Вернье ничего не оставалось, как вернуться назад.
Дело уже закончено? сострил Жиль.
Черт возьми! раздраженно пробухтел Вернье. Генерал словно чувствовал, что я хочу смыться! Но ничего не поделаешь. Придется мучиться.
Свет погас, оркестр заиграл увертюру. Присутствующие затаили дыхание, и только комиссар не мог никак угомониться.
Понять не могу, шипел он, пытаясь поудобнее пристроиться в кресле, явно не рассчитанном на его габариты. Как можно смотреть спектакль, в котором не говорят ни слова?
В опере поют, прошептал Жиль, не отрывая восторженного взгляда от сцены.
Поют! не унимался комиссар. Да я не понимаю ни одного слова!
Они поют на итальянском. Слушайте музыку.
Эту тягомотину вы называете музыкой? скрипел комиссар.
У каждого свой вкус.
Свою жену вы почему-то с собой не взяли! Вернье решил отыграться на своем помощнике.
Она разделяет вашу симпатию к опере, улыбнулся Жиль.
По-крайней мере у нее есть выбор, стенал Вернье.
Сидящие рядом стали злобно шикать.
Не мешайте смотреть! Нельзя ли потише! Ведите себя прилично! Господа, вы не на базаре!
Как скажете, комиссару не хотелось выглядеть в глазах окружающих полным невеждой и невоспитанным типом, и он затих1. А чтобы хоть как-то убить время, он стал бесцеремонно разглядывать зрителей, похожих друг на друга как две капли воды. Мужчины в одинаковых черных фраках и ослепительно белоснежных манишках. Женщины в одинаковых откровенных вечерних нарядах, отличавшихся разве что цветом, качеством ткани и количеством украшений. Больше всех в этой пестрой безликой массе выделалась расфуфыренная старуха, сидевшая в ложе напротив генерала. Создавалось такое впечатление, что она нацепила на себя не только все свои украшения, но и елочные гирлянды. Облако страусовых перьев, ворох кружев и бесчисленное количество лент дополняли ее несуразное одеяние.
Занятная дама, ухмыльнулся комиссар. Одна заняла целую ложу.
Она может себе это позволить, заметил Жиль.
Вы на что это намекаете?
Ведь это госпожа Брийе!
Ну и что из этого? возмущенно пробормотал комиссар.
Как? недоуменно прошептал Жиль. Вы не знаете кто такая госпожа Брийе?
Я не обязан знать всех! насупился комиссар.