Пошел мокрый снег. Летящие хлопья были большими, неправильной формы, тяжелыми. Они со звуком шмякались о стекло, налипали на него и сползали подмороженными разводами. Кира завороженно смотрела на снег. Вот она, утоленная маетность ожидания Хлопья летели редкие и тяжело падали, не успевая родить удивительное зимнее кружение, за которым было так упоительно наблюдать. Она еще какое-то время всматривалась в долгожданную зимнюю сказку за окном, пока снег на улице не встал плотной белой стеной, заштриховывая дома, машины, деревья, редких прохожих всю жизнь. Она уже не успевала вглядываться в просвет между хлопьями, медитируя о чем-то своем, очень личном: темп падения ускорился, частота усилилась, хлопья летели еще крупнее и пушистее. Или ей только так казалось
В ожидании заказа, потягивая аперитив, Кира разглядывала дизайнерски оформленную елку. Это единственный предмет интерьера, который отличал разновременное убранство любимого ею заведения от зимнего. Роскошная елка прямая, ровная, конусообразная, украшенная винными и золотыми шарами, белыми гирляндами, мерцающая снежинками и «звездными» дождями не имела ничего общего с елкой из ее воспоминаний, но неминуемо уносила Киру в детство.
Отец всегда привозил живую елку из соседнего лесничества. Она была большой и едва умещалась в ванне, куда ее укладывали до тех пор, пока не будет готова опора. И вот с этого самого момента для Киры начинался праздник. Доставалась с антресолей картонная коробка из-под телевизора, где, обернутые в газету и бережно уложенные на сваленную вату, выпотрошенную из старого стеганого одеяла, хранились елочные игрушки. Какими же разными, эклектичными они были! Но каждая рождала мечту! Иногда Кира просила отца подкупить игрушек к празднику, ну, вот хотя бы несколько шаров, которые она видела в ближайшем промтоварном магазине, он неизменно ворчал, считая это баловством, но несколько шаров ежегодно пополняли домашнюю коллекцию взамен игрушек, случайно разбитых и горько оплакиваемых Кирой. Коллекция, конечно, это сильно сказано, но определенный запас игрушек, который собирала еще мама, бережно хранился в доме. Это были совсем старые игрушки на прищепках, изображающие арлекина, пьеро, клоунов и даже космонавтов с плохо прорисованными лицами и кое-где слезшей краской; мухоморов и медведей с гармошками родом из разудалой, разухабистой традиционно русской гульбы, но еще хорохорившихся, поблескивающих глянцевыми боками. А еще были игрушки в виде шишек, припорошенных снегом, клубничек с зелеными листьями, заснеженных избушек и даже перцев чили. А уж шаров было разных столько, что глаза разбегались, прозрачного цветного стекла с белым, нанесенным краской рисунком, плотными глянцевыми боками, со снежинками, звездочками, орнаментом. Были игрушки разной формы в виде спиралей, ромбов, эллипсиса с вогнутым боком, который для усиления эффекта объема расписывался разноцветными красками. Оканчивались такие игрушки вытянутыми, заостренными пипками. Кира и сейчас задумывалась, не зная, как можно обозначить эту их нефункциональную и все время предательски откалывавшуюся часть. Больше всего, конечно, билось игрушек, когда к держателю крепилась нитка или когда она еще не успела толком повесить ее на ветвь елки, а уже торопилась отойти, чтобы полюбоваться эффектом. Наряжали елку всей семьей. И отец, который вечно раздражался ее криворукостью, опять шумел, что у Кирюхи, дескать, руки из одного места растут. Больше всего, до слез, она жалела, когда нечаянно разбивала игрушку, которую когда-то покупала мама. Вот еще на одну вещь память о ней становилась короче. Она уж и не тосковала, настолько привыкла жить так, как жила. Только все ей казалось, что живет она, словно черновик пишет, что не ее это семья, и не ее судьба, и все не по-настоящему. Она ведь никогда не говорила о том, что чувствовала, но отец замечал, угадывал это. Однажды она услышала, как он разговаривал с приятелем и сетовал: «Знаешь, чужая девка растет! Не понимаю я ее! И, бывало, прикрикнешь, а она так посмотрит И в глазах что-то такое, что и не понять мне. А вижу чужая» Он прогнал ее тогда, когда увидел, что она крутится поблизости
Возвращаясь мыслями к елке, Кира и рада была бы забыть сосущую под ложечкой, едва теплившуюся надежду о подарке, которой долгое время не суждено было сбыться. Жили тогда тяжело, перебивались случайными заработками отца. После того как все расходились по домам, Кира, валясь с ног от усталости, находила под елкой подарок в бумажной оберточной упаковке с казенным набором конфет, печенья, шоколада и мандаринов. Ну, это она напрасно Отец всегда старался разбавить стандартный набор специально по случаю купленными шоколадными конфетами «Мишка на севере».