Не буду вам мешать! поднялся Вадим. Приятного аппетита! Удаляюсь к своей милой половинке и детворе, и вышел из купе.
Приятный молодой человек. А четвертого пассажира, может, и не подсадят. Неплохо бы самим ехать! подвела итоги Мария Петровна.
Сдается мне, будто наш приятный попутчик обычный жулик!
Миша! Тебе везде одни жулики мерещатся! Ну, сколько можно? Очень приличный мужчина, семейный, с двумя детьми, уважительный! Что тебе от него нужно?
Знать бы мне, что ему нужно от нас!
Да чего ты к нему прицепился?
Так зачем честному человеку маскарад? В его же билете, который он проводнице отдал, другое имя записано. Черным по белому Леонид Борисович. Только фамилию я не разглядел.
Шутишь! Ты же слепой без очков!
Так я готовился Заранее и напялил! Думал, если проводнице что-нибудь понадобится. Ты уж сумку с документами засунь куда-нибудь! Поглубже! И не выходи из купе, не предупредив меня. Особенно, ночью! Из нас всегда кто-то при вещах должен оставаться.
Ой, Миша, опять именно нам везет! И почему эти жулики вокруг нас так и вьются?
Так ведь ты до сих пор цветешь и пахнешь! Вот они на нектар и слетаются!
Да ну, тебя! Что делать-то будем? Может, милицию вызовем или проводнице сообщим?
А если они заодно? Ты только не волнуйся раньше времени. Всё образуется! Не нервничай, говорю, Михаил Иванович принялся более настойчиво успокаивать супругу, заметив, как она переменилась в лице. Давай, пока его нет, переоденемся, а там поглядим! Да и отдохнем чуток, набегались по этим станциям да проспектам А с ним мы по ходу справимся! Не первый раз!
*
Попутчик не возвращался долго. Он застал Михаила Ивановича за чтением толстой газеты, купленной на московском перроне, а Мария Петровна, отвернувшись к стене, тихо посапывала на удобном диване их вагона какой-то новой серии «премиум». Вагон и впрямь оказался новеньким, чистеньким и аккуратным. Лежачие места мягкие, с двойными матрасами, с подголовниками, несколькими индивидуальными плафонами для чтения. Правда, в туалете срабатывают столь мощные водяные насосы, что напоминают взрыв снаряда! Хоть совсем туда не ходи, всему вагону слышно.
Как ваше семейство расположилось, Леонид? Как дети? негромко спросил Михаил Иванович, заметив, что Вадим, безусловно, отреагировал на имя Леонид, но мгновенно с этим справился.
Совсем неплохо: дети спят, жена ворчит. Всё, как обычно! Разве что, народу многовато, не как здесь. В общем, даже веселее А вы, Михаил Иванович, случайно, не полковник милиции?
С чего вы так решили?
То, что полковник, вы сами сообщили, когда ругали ваше нынешнее, как сказали, благополучие. А про милицию я сам догадался. Вы же, мне показалось, по привычке криминал везде высматриваете, и выводы интересные делаете, не в мою пользу! К тому же, вижу, не опасаетесь вы меня нисколько, хотя и считаете не весть, кем. Такое поведение характерно для нашей родной милиции! Угадал?
Ничуть! Во-первых, ничего недостойного о вас я пока не думал. Во-вторых, с милицией у меня общих дел нет! Я, знаете ли, танкистом служил. Восемь лет был командиром полка! А это в мирное время, как на пышущем вулкане просидеть вдвое дольше! А в военное там вообще, день за три. И то, лишь до первого попадания! А после Но это «после» бывает не у всех! Такая служба чему угодно научит. Потому расслабьтесь, Леонид! Арестовывать я вас не собираюсь. По крайней мере, пока! вполне приветливо произнес Михаил Иванович, но в его словах сквозила тень угрозы.
Ладно, уж! Вам я откроюсь! Имя своё я действительно сменил. Давно. Из-за ревности. Не удивляйтесь, жена моя в своё время Ну, как вам объяснить? Имела конкретные намерения в отношении совсем другого Леонида, моего тезки. А когда в поединке самцов, простите за натурализм, я одержал почетный верх, то поставил ей условие, чтобы с этого времени у нас Леонидов не было. Чтобы, называя меня этим именем, она не могла, ненароком, вспоминать моего соперника! Не подумайте лишнего, я жене полностью доверяю, однако хорошо знаю, что в жизни всякое случается! Женская логика непостижимая тайна такой же непостижимой женской души! Замечали, наверное, когда у женщины всё складывается хорошо, она может вообразить, будто где-то ей станет ещё лучше И начнет себе мозги всякой дурью забивать, семью лихорадить. В общем, перестраховался я! В документах, разумеется, всё осталось по-прежнему, но вот десять лет благоверная зовет меня только Вадимом. Я сам это имя и выбрал, потому что редкое. Надеюсь, второго Вадима она себе еще не организовала!