Рисуешь? возмутилась девушка. Кларисса, да Генри настоящий художник! Видела бы ты его работы!
Она говорила, что вы познакомились на выставке твоих работ, сказала хозяйка, не спеша стуча ложкой по дну фарфоровой чашки, размешивая сахар в чае. И я грею себя надеждой, что мне выпадет честь увидеть твои, Генри, работы.
Если бы вы приехали к нам начал было он.
Напиши мой портрет, перебила его Кларисса.
Но мне не хватит двух недель! ответил Генри. К тому же материалы, мольберт, холст, краски у меня нет всего этого с собой. Я взял только «дорожный набор» художника, он рассмеялся.
Все имеется, не задумываясь ответила женщина. Ты удивишься, сколько всего хранится в этом старом доме, но я думаю, мы сможем подобрать тебе то, что необходимо для написания картины.
У вас в доме имеются профессиональные краски? скептически спросил Генри.
Имеются, слегка горделиво улыбнулась Кларисса. Я люблю и ценю свое одиночество, но в нем есть большой минус скука. Ради развлечения я пробовала рисовать не писать, а именно рисовать картины, она рассмеялась, но у меня, разумеется, ничего не вышло. Краски были куплены год назад и практически не были в использовании. С холстами уж точно ничего не произошло.
Я сделаю все возможное, чтобы успеть, согласился Генри.
Тетушка, недовольно сказала Оливия, по-твоему я забрала его от работы для того, чтобы он снова работал?
Оливия, ты же знаешь, вступился за Клариссу Генри, что для меня картины это отдых, это удовольствие для меня.
Я думала, я твое удовольствие, она шутливо скривила лицо, изображая, якобы, обиду.
Оливия, я не украду у него много времени, улыбнулась Кларисса. Так, набросок. Исключительно в период вдохновения, не так ли, Генри? Ведь нельзя создавать свои шедевры по принуждению, этот момент человек должен прочувствовать всем своим нутром. Желание творить с ним сложно совладать, вдохновение нельзя заставить прийти или уйти, им нельзя управлять. Совсем наоборот оно управляет тобой.
Ого, улыбнулась Оливия.
Я для вас, моя дорогая, уже слишком старая и занудная, правда? мило улыбнулась Кларисса.
Вы что, ответил за возлюбленную Генри, я восхищен вашими словами!
Спасибо, ответила хозяйка, допивая чай. Хочу заранее извиниться. Я не привыкла ужинать. Мне вполне хватает вечернего чаепития наедине с книжкой, потому Виктория ужин не готовит. Мужчин в этом доме не было очень давно, но я еще помню, что такое аппетит у мужчины. Поэтому, если вы проголодаетесь, можете перекусить всем, что найдете на кухне.
Мы довольно поздно и достаточно плотно пообедали, ответил Генри, поэтому, я думаю, сегодня мы тоже обойдемся чаем.
Виктория уберет со стола, не волнуйтесь. Комната наверху готова. Располагайтесь, отдыхайте. Я привыкла рано ложиться спать и рано просыпаться. Мешать вам не буду. Отдыхайте от городской суеты, дышите свежим воздухом. Здесь ваш организм непременно оздоровится.
Спасибо за все, тетя Кларисса, сказала Оливия. Она встала из-за стола, подошла к ней, обняла за шею и поцеловала в щеку.
Не за что, дорогая, ответила та. Это и твой дом тоже.
В стороне, в которой находилась галерея, что-то, казалось, упало: короткий, глухой, но громкий звук. Генри тут же вспомнился директор рекламного агентства, еще вчера (но уже казалось, что целую вечность назад) приземлившийся у его ног. Глаза невольно посмотрели вниз, чтобы удостовериться, что обувь не забрызгана чужими мозгами.
Что это? удивилась Оливия.
Иногда такое случается, спокойно сказала Кларисса. Ремонт сделан только поверхностно, я бы сказала, что дому был наложен красивый макияж, она ухмыльнулась, но внутри он стар. Этим стенам уже не одна сотня лет, и они порой издают разные, странные звуки. По началу я пугалась, думала, не забрался ли кто в дом. Виктория долго твердила мне, что это призраки дома, она снова насмешливо улыбнулась. Так или иначе, звуки издает сам дом. От старости или от того, что кишит призраками, улыбка не сходила с ее лица, но к такого рода моментам привыкайте.
Я могу посмотреть, сказал Генри.
Что, прости? переспросила Кларисса.
Я немного разбираюсь в ремонтных работах, в сантехнике и проводке, уточнил парень. Я жил один с отцом, и он меня всему обучил. У него были «золотые руки», пока не запил