Если же подходящих историй не подворачивалось, Танька их придумывала сама.
Поэтому никто и никогда особенно к ее болтовне не прислушивался. Однако надо отдать ей должное, и подруги отдавали, под нагромождением вранья всегда скрывалось хоть и крохотное, но все же зернышко истины. Вот и сейчас, не успев поздороваться, она вывалила на головы подруг целое ведро свежих, старых и уже совсем протухших сплетен, ловко мешая правду и вымысел.
— Наш Валька из двадцать второй квартиры умудрился закадрить Светку из сорок первой! Он за ней уже три года ухлестывал, а она все с Колькой, да с Колькой. А тут Колька возьми и появись во дворе с какой-то мымрой крашеной.
— Да ну! — не поверила ей Леся. — Колька к свадьбе со Светой готовился. Он мне сам говорил.
— Когда это было?
— Около полугода назад.
— Так с тех пор много воды утекло. Не будет у Светки с Колей свадьбы!
Коля, Света и Валя — это также бывшие одноклассники подруг. Жили они все в одном большом доме, расположенном буквой П. И потому все более или менее знали, как у кого из них идут дела. Стараниями все той же Таньки, разумеется. Она не могла оставить своих бывших одноклассников без внимания. И регулярно навещала.
— Я Кольку с этой мымрой своими глазами видела! — горячо воскликнула Танька. — Идут, обнимаются, целуются почти взасос! При всех!
— Фу!
— Клянусь вам! Вот как вас сейчас вижу, так и их видела!
— И что было дальше?
— Ну, что? Светка, ясное дело, свадьбу отменила. И с Валькой встречаться начала.
— А кто ей рассказал про Колю и его мымру?
— Нашлись честные люди, — подозрительно быстро отведя глазки в сторону, произнесла Танька.
Сама Танька не была ни хороша собой, ни фигуриста, ни образованна. В принципе, если бы она следила за собой хоть немного, то даже из ее расплывшейся фигуры, тонких волосиков и бледного лица можно было бы соорудить нечто приемлемое.
Расплывшиеся формы, к примеру, запихнуть в корсет, а выпирающие безобразные складки прикрыть какой-нибудь шалью или просторной накидкой. Надеть туфли на каблуках вместо раздобанных шлепанцев. На волосах сделать «химию» и придать им хоть какой-то объем. А бледность легко исчезла бы под легким слоем розовых румян или после четверти часа пребывания в солярии.
Но дело было в том, что Танька не следила за собой никогда. Да и до того ли ей было, когда все ее силы уходили на сбор и передачу сплетен!
Так она и жила — большая, толстая, с тускло-рыжими волосиками, свисающими вдоль круглого бледного лица. Да еще и нос картошкой, обсыпанный обильными веснушками. Ужас! К тому же Танька вечно забывала чистить зубы и постоянно жевала шоколад с орехами, которые застревали у нее там, и время от времени крошки орехов вылетали у нее изо рта вместе с очередным сенсационным известием. Что поделать, Танька была эмоциональна.
В общем, это еще тот подарок женского рода. И неудивительно, что даже ее старенькая мама не питала иллюзий насчет будущего дочурки. И настаивала, чтобы Танька получила хотя бы образование, раз уж выйти замуж ей все равно не светит. Образование Танька получила. Но и на работе продолжала заниматься своим излюбленным занятием — сбором сплетен.
И отдавалась этому делу со всей душой. При этом не делала никакой разницы между приходящей поломойкой и начальником своего собственного отдела. И если уборщица могла стерпеть Танькины россказни про ее неудачника-мужа, явившегося вчера на работу к жене пьяным в стельку и разбившим витрину в магазине внизу, то начальство на попытки Таньки потрясти его грязным бельем среди сослуживцев всегда реагировало однозначно и негативно. В связи с чем Таньке уже неоднократно, не реже трех раз в год, предлагали сменить место работы «по собственному желанию».