Она боится остаться одна. Вот и терпит. Но Валя? Ему-то это зачем?
Киру тоже удивляла реакция Вали. Он никогда не был ни дураком, ни слепцом. А тут уж и слепой бы заметил, что невеста откровенно кокетничает с другим. Тем не менее Валя не торопился гнать Сергея из своего дома. И даже напротив — когда Карина начала тянуть мужа в сторону их семейного очага, Валя выступил с протестом:
— Зачем вам куда-то ехать? — произнес он. — Вечером поедете!
Все, включая его собственную мать, воззрились на него как на полоумного. Евгения Валентиновна даже тихонько ахнула. А дед Валя, глядя на выкрутасы невесты внука, крякнул, не в силах сдерживать свои чувства.
— Эх, внучок, внучок! — с досадой произнес он. — Не в отца ты пошел. Уж он бы…
Что сделал бы отец Вали, никому узнать в этот раз не довелось. Потому что Евгения Валентиновна поспешно вскочила со своего места и, схватив деда за руку, поволокла прочь.
— Пойдем, папа, тебе надо прилечь! В твоем возрасте вредно переутомляться.
Дед и не думал сопротивляться.
— Пойду! — соглашался он. — Глаза б мои на этого малахольного не глядели! Не в отца наш Валька пошел. Тот джигит был. И не моя в нем кровь. Я-то в молодости о-го-го…
Но что там вытворял дед Валя в молодости, никому, кроме его дочери, услышать не довелось. Дверь захлопнулась, и голос деда затих.
После ухода деда Карина приступила к новой осаде Сергея. Но тот лишь молча отстранил жену, отрицательно покачав головой. Они остаются. И точка.
— Ой, не к добру все это! — прошептала Танька, округлившимися глазами глядя на Валентина. — Помяните мое слово, не к добру. Все перегрызутся.
Однако до вечера ее предсказание не сбылось. Каким-то образом компании бывших одноклассников удалось заново сплотиться. Ну, почти как в школьные годы, когда они единым фронтом выступали против завучихи по прозвищу Гипотенуза, зловредно составлявшей расписание таким образом, чтобы целых два урока физкультуры попадали в середину учебного дня. Нет, чтобы поставить их в конец и дать всем освобожденным от этого мучения ученикам возможность прогулять ненужное занятие.
И вообще, Гипотенуза отличалась редкой злопамятностью. И за одну-единственную кнопку, подложенную ей под попу еще в пятом классе, изводила весь класс «А» до самого его выпуска. То есть еще целых пять лет. Но в этом была и своя польза. Прежде разрозненные ученики сплотились и даже сдружились против своего заклятого врага.
Вот и теперь, когда появилась угроза, пусть и не такая страшная, как в пятом классе, но все равно достаточно жуткая, бывшие одноклассники почувствовали былую сплоченность. И после обеда никто никуда не ушел. Все устроились возле дома в шатре из красивого парашютного зеленоватого шелка. Тут было прохладно и комфортно. А специальная москитная сетка закрывала вход и окна.
Вся компания устроилась на изящных плетеных креслах и стульях. Для желающих поваляться после еды имелся надувной матрас-кровать. Некоторое время в шатре царила тишина. Все были заняты перевариванием пищи и поеданием фруктов, которые принесла им на красивом фаянсовом блюде Евгения Валентиновна.
— Веселитесь, молодежь. Кайфуйте. А я пойду прилягу, — с усталым вздохом сказала она. — В моем возрасте такие приключения уже не вызывают восторга.
Ее никто не задержал. И, помедлив немного, она кинула странный взгляд на Светку, которая устроилась рядом с Сергеем, потом кинула полный сочувствия взгляд на Карину, полный укоризны — на сына, снова вздохнула и ушла. Никто не обратил на ее уход никакого внимания. Каждый был слишком занят своими собственными мыслями.
Первым нарушил молчание Витька.
— Если твой дед прав, то пес теперь еще больше озлобится, — произнес он, ковыряя перочинным ножиком ногти.