Секунду у меня было ощущение, будто сзади ударили по голове чем-то тяжелым.
- Стой, Вера, ты куда? - я вскочил на нечувствительные ноги и бросился за ней.
- Не надо, Миша, - не останавливаясь, спокойно и грустно сказала она. Сказала так, что я застыл на месте, словно перед невидимым стеклом. Неподвижно смотрел ей вслед. Весь яркий майский день вдруг стал серым, словно припорошенным пылью.
Я бессильно опустился на скамейку.
- Эй, Михалыч, что случилось? Куда она ушла? - услышал я взволнованный голос Петьки. Он косолапо бежал ко мне со скомканной газетой в руках.
С трудом выговаривая слова, словно выпихивая их изо рта в густой кисель, я выдавил:
- Вот тебе и "весы"... ушла домой...
- Домой?
- Дрянь эти "весы"!
Больше всего мне хотелось зарыться с головой во что-нибудь черное, чтобы никого не видеть и лежать так целую вечность.
Петька, тяжело дыша, схватил "весы", мельком осмотрел их.
- Что случилось?
Морщась, я все рассказал ему.
- Да, скверно...
Он неожиданно схватил меня за руку.
- Слушай, Мишка, - умоляюще заговорил он, - знаешь что, останься на полчаса, а? Я позову Ирку! Ладно, а? Я сейчас, быстро. Посиди вон там. Понимаешь? Мне нужно, чтобы ты был здесь. Сейчас, пять минут! - И он бросился к телефонной будке.
Отказать ему я не мог.
- Ладно, давай, - ответил мой голос, и я поплелся к той скамейке, на которой он маскировался газетой.
Не знаю, сколько прошло времени, когда к Петьке подошла какая-то девушка. Петька долго говорил с ней. Но вдруг произошло то, что в один миг вырвало меня из одурманивающей апатии. Петька внезапно вскочил во весь рост и с размаха шибанул голубенькую коробочку об асфальт. Брызнули вверх осколки. Девушка тоже вскочила и побежала прочь. Петька неуклюже бросился за ней, загородил дорогу и стал что-то с жаром говорить. Она обошла его сбоку, но теперь уже не побежала, а быстро зашагала по аллейке. Он вновь догнал ее, схватил за руку, но она вырвалась и опять побежала. Так они и скрылись за деревьями.
Мне казалось, что я проснулся и не понимаю, где нахожусь. Подошел к обломкам. По еще не просохшему после дождя асфальту разлетелись голубенькие лепестки пластмассы, желтые крошки минерала и осколки стекла. Задумчиво смотрел я на этот печальный натюрморт. Мимо прошла незнакомая девушка, покосившись на остатки изобретения века. В желтых крошках вспыхнули и погасли голубые искры.
Я бросился из сквера. Я бежал по улицам, перелетал лужи и глотал теплый ветер. Я не видел прохожих, не видел домов и машин. Я несся к Вериному дому и боялся только одного - что не застану ее там.
Пулей влетел на третий этаж. Дрожащим пальцем нажал звонок. Дверь открылась. На пороге стояла Вера. Увидев меня, она побледнела, но быстро овладела собой и спросила с горькой улыбкой:
- Ну что, Миша? Сколько там процентов было?
- Много процентов. Нам с тобой хватит, - тяжело дыша, проговорил я. - Я люблю тебя, Вера!