Отчего? напряглась Настасья.
Оттого, что не девица новая царица была, вот отчего.
Глашка поднялась, подошла к Настасье и шепнула на ухо:
Но тебе ведь то не грозит? Ты ж у нас ещё не порченая, а?.. Ежели нет, то я тебя могу научить, как беду эту исправить. Тут главное не робеть, опоить муженька да потом крови на простынку плеснуть
Да иди ты! Настасья оттолкнула девку рукой.
Как знаешь. Не хочешь знающих людей слушать не слушай. Раз уж так боишься ехать, так в церкву сходи. Помолись богу, или у Мишани-дурачка погадай. Он у нас многое наперёд видит может, и успокоит тебя. Возможность-то у тебя царицей стать и впрямь невелика, а вот кремль белокаменный увидеть когда это у нас с тобой ещё получится? Может, не с царём, так с кем другим у тебя свяжется. Глядишь, свезёт тебе так и впрямь любовь свою встретишь. У нас-то тут чего? Одни пентюхи неотёсанные, способные только бражку лакать да свиньям хвосты крутить, а вот Москва это о-го-го
Настасья наконец-то выпроводила девку из спальни, поломала голову и решила-таки, что кое-какой резон в Глашкиных словах всё же есть.
***
На следующий день Настасья дождалась, когда Лукьян, как это частенько бывало, после сытного обеда уснёт в чуланчике, натёрла себе нос и щёки полотенцем до красноты, позвала к себе Лукерью и пожаловалась:
Знобит что-то. На улицу папенька выходить не велит; в комнате душно вот, видимо, и продуло меня через открытое окошко.
Лукерья тут же насторожилась:
Точно захворала иль надумала чего?
Вот ещё! наигранно надув губы, пробурчала Настасья. Плохо мне, не видишь? Того и гляди слягу и не поеду никуда.
Ключница заохала, засуетилась:
Не сляжешь, матушка, не дадим тебе хворать! Сейчас я тебе медку из подвала достану, взвар травяной приготовлю выпьешь, тут же на печку лезь и лежи. Хворь твою враз снимет.
Не смогу я твой взвар пить, притворно закашлявшись, простонала Настасья. Мутит меня что-то. Вели лучше Егорке баньку истопить. А пока дай мне одёжку какую потеплей. Трясёт меня, не видишь?
Настасья нарочно съёжилась, зубки её застучали. Лукерья нахмурилась.
А князь Тихон не велел тебе верхнюю одёжу давать, чтобы ты чего такого не удумала
Так я ж тебя не шубу лисью прошу. Дай-ка мне тулуп овчинный в нём-то, поди, теплее будет? Да платок свой дай! прикрикнула Настасья. Мне ж то не для красы, а для дела!
Лукерья тут же закивала, дала Настасье тулупчик и плат да побежала искать Егора. Тот в это время разгребал во дворе выпавший накануне снег. Выслушав женщину, угрюмый, но безотказный мужик нехотя отправился за дровами, а Лукерья полезла на чердак за вениками. Видя, что во дворе никого нет. Настасья, спешно одевшись, выскочила в окошко и через открытые ворота выбежала со двора.
Морозец щипал нос и щёки, но под овчинным тулупом и толстым пуховым платком Настасья даже немного вспотела. Она шагала быстро, всё время озиралась: нет ли погони. Как-то раз оглянувшись, Настасья налетела на какую-то бабу, и та, зацепившись коромыслом, едва не окатила беглянку водой. Баба тут же разоралась, игравшие поодаль мальчишки стали громко свистеть и улюлюкать, видя, как Настасья, подняв воротник, спешит убраться восвояси. Один из них даже кинул ей вслед снежком, но не попал. В Плотницком ряду, опять оборотившись назад, едва не угодила под ехавшие на базар сани.
Куды прёшь, гусыня? рявкнул возница скукоженный мужичонка в распахнутом на груди тулупе.
Сам варежку не разевай, тюха кудлатый! Гляди, куда прёшь? крикнула Настасья и чуть не прыснула со смеху. Сквернословию она научилась у Глашки та была в этом деле мастерица. Настасья поспешно нырнула в проулок.
Гляньте-ка! Дороги ей мало! Сама лягуха, а корчит из себя царевну! продолжал голосить возница вслед торопливо удалявшейся Настасье.
«Знал бы, дурень, на кого рот раззявил! Ты только посмотри лягухой назвал!» И вовсе не корчит она из себя царевну Настасья вздрогнула, вспомнила, отчего тут в таком виде оказалась. «А что как и впрямь царицей стану? Тьфу-тьфу, типун тебе, дядечка!..»
Миновав очередную узкую улочку, она вышла к городскому базару. Тут было суетно, но Настасья немного успокоилась, очутившись в толпе. Теперь-то её отыскать будет ещё труднее. Побродив по торговым рядам, полюбовавшись на привезённые шелка и пуховые платки, Настасья прикупила две связки баранок и большой леденец на палочке. Потом она вышла на узкую улочку, миновав её, оказалась возле городской церквушки. Здесь, на паперти, Настасья и надеялась отыскать того, кто сейчас ей (так, по крайней мере, казалось) был нужен более всего.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...