Ушастый
Нет, думала! Все думают об этом!
Они - пускай так думают. Но ты!
Я виноват стыднее, но в другом...
Кто знает, встретимся ли вновь?
Так знай же все, моя любовь,
Когда мы гнали летом Скорпионов,
и я, как все, свистел и улюлюкал,
вдруг вижу - за кустами притаился
отставший Скорпион. Едва успел
я натянуть тугую тетиву,
как понял: это мальчик! Просто мальчик!
Уж посвященный в воины, но мальчик!
От страха спрятался в кустах, дрожит,
и вместе - куст дрожит листочком каждым.
Тогда со мною это и случилось.
Я повернулся и швырнул колчан.
И долго шел куда глаза глядят.
В тот миг я не испытывал стыда,
не думал ни о чем еще тогда...
- Но теперь все это уже не имеет значения. Если ты не будешь жить, все перестанет иметь значение.
И неудачи, и удачи,
и развлечения вечерние,
и плачу я или не плачу
перестает иметь значение.
И неба светлое свечение,
и речек сильное течение
перестает иметь значение,
перестает иметь значение...
Ушастый обнял ее, и они лежали на земле. Она хотела стать его женой сейчас, здесь, пока он жив. В пещеру заглянул Долгоносик.
- Ушастый! Кто с тобой?
- Никого нет! Никого нет! - воскликнула Черепашка. Долгоносик влез в пещеру.
- Как никого? Ты здесь.
- Я здесь все время, так что ты давно уже виноват. Уйди отсюда!
- Ушастый, зачем ты меня подводишь? - укорил Долгоносик.
- Да, да... Мы его подводим...
- Не прогоняй меня, милый! - попросила Черепашка.
- Но мы его подводим, милая!
- Может быть, мы с тобой говорим в последний раз. Что тебе важнее?
- Конечно, говорить с тобой в последний раз!
Долгоносик страдал.
- Не имею права оставить пост.
- Скажи ему, милый!
- Но с другой стороны, милая. Если он уйдет с поста, ему придется отвечать!
Черепашка
Ушастый мой! Что сделал ты со мной!
Не став невестой, сразу стать вдовой!..
Она поднялась, дала пощечину Долгоносику, потом дала пощечину Ушастому и ушла, не оборачиваясь более.
Стоял туман. Скалы вырастали прямо из тумана, словно висели в воздухе. Слышался плеск воды. Но и она была в белом тумане, и нельзя было понять, где кончается берег и начинается вода.
Долгоносик достал из-под шкуры глиняный кувшинчик.
- Погреемся?
- Выпьем и забудемся.
- Забудемся, и все будет в порядке. Они по очереди хлебнули настойки.
- Умирать страшно, - сказал Долгоносик. - Неизвестно, в кого потом превратишься. Вдруг в шакала. Или в змею.
- Это возможно.
- Мой тебе совет - беги, Ушастый!
- Но тогда получится, что я признал свою вину.
- Зато ты будешь жить. А здесь тебе не жить.
- Погреемся еще, - сказал Ушастый.
- Погреемся. Они выпили.
- Я маленький человек, меня можно не слушать. Но ведь Глава тоже тебе говорил: беги!
- Откуда ты знаешь, что он мне говорил? Ты подслушивал?
Долгоносик обиделся, смотрел на Ушастого с пьяной укоризной.
- Ты уж всех начал подозревать. Обижаешь. Тебе вот обязательно надо поставить себя выше других. Ты вот честный, а я хитрый. Ты вот смелый - "как это я убегу". А я вот трус, подбиваю тебя бежать. И во всем ты хочешь показать: вот какой я! Наконечники у всех круглые, а у тебя вот почему то плоские...
Ушастый взял его за голову и повернул к себе.
- Ты что? Ты что? - оторопел Долгоносик.
- Откуда тебе известно, какие у меня были стрелы?
- Про стрелы я сказал для примера. Дело не в одних только стрелах.
- Вот эти стрелы с плоскими наконечниками, когда ты их видел? Когда, когда?
- Мало ли когда, не помню.
- А ты припомни. Где, где ты их видел?
- Ну в праздник, в праздник я их видел, когда стреляли в цель.
- Ты не мог их видеть в праздник. Я насадил эти наконечники перед самым боем. Припомни, Долгоносик, поточнее, это очень важно!
Долгоносик разозлился.
- Да объясни ты мне попросту, в чем дело?
- Я тебе потом объясню, сначала скажи.