– Может, зарядить пушку?
– Зачем? – возразил Уилл. – Даже если предположить, что у нас шестерых хватит сил, чтобы выкатить её сюда и разогнать эти создания, разве мы не умираем с голоду? Мы должны молить Бога, чтобы они оказались менее дьявольскими, чем их наружность.
Потому что земля, теперь уже ясно видная, выглядела многообещающе. Солнце поднялось высоко и разогнало остатки тумана, и Уилл увидел коричневый песок пляжа, а за ним – ярко-зелёные возделанные поля, поднимающиеся аккуратными террасами к храмам, темневшим на горизонте. Правее виднелись крыши города. Но что за крыши! Даже на таком расстоянии Уилл видел их необычайную конструкцию.
– В любом случае, – сказал Мельхиор, – нам бояться нечего. Все посмотрели в ту сторону, куда он показал рукой, и увидели на ближайшем судне знамя – крест, вписанный в круг.
– Христиане, – пробормотал Ян ван Оватер. – Дай Бог, чтобы они не оказались папистами. Смуглые желтокожие люди подводили свои хрупкие судёнышки уже к самым бортам и карабкались по якорной цепи наверх.
– Мне это совсем не нравится, – прошептал Мельхиор Уиллу. – Может быть, хотя бы зарядим оружие?
Уилл взглянул на палубу. Гильберт де Коннинг и Ян ван Оватер стояли у дверей носового кубрика. Остальные два десятка членов команды лежали внизу, совсем беспомощные. А на планшире уже показалось не менее пятидесяти пришельцев. Если они задумали захватить корабль и перебить команду, то можно считать, что они это уже сделали.
– Спокойно, – пробормотал он. – Будь как можно увереннее, Мельхиор. Ничто так не сдерживает нападающих, как уверенность.
Эх, если бы его мускулы ощутили хотя бы часть своей прежней силы, а голова хотя бы на мгновение перестала кружиться! Он вздохнул всей грудью и повернулся к закованному в латы незнакомцу, который первым перебрался через леер. По крайней мере, тот не потрудился обнажить ни один из своих внушающих ужас мечей. Вместо этого он поднял забрало, под которым оказалось молодое и на удивление приятное лицо. Черты его были слегка закруглёнными, и, хотя человек старался выглядеть подобающе воинственно, его выдавали удивлённо мигающие чёрные глаза. И в то же время это были глаза, каких Уилл никогда в своей жизни не видел: похоже, что у них было по два века, из-за чего они выглядели крупнее и уже, чем у европейцев, – простые щёлочки на гладкой коричневой коже.
– Рад видеть вас, сэр, – произнёс Уилл. – Добро пожаловать на борт «Лифде». Мы следуем из Амстердама. Как видите, мы слегка утомлены долгим переходом через океан. Наш капитан, Якоб Квакернек, лежит внизу, в своей каюте. Он очень ослаб и не может двигаться. Я его штурман, Уильям Адамс из Джиллингема. Это в Англии, графство Кент.
Солдат уставился на него и в свою очередь произнёс что-то. Говорил он очень быстро, необычно высоким голосом. Его товарищи заполонили всю палубу, бегая туда-сюда с возбуждёнными возгласами и уже начиная заглядывать в двери и люки.
– Почему бы не попробовать по-португальски, Уилл? – прошептал Мельхиор. – Говорят, они плавали в этих краях.
– Какой же я болван, – согласился Уилл и повторил свою речь на португальском. Офицер поднял руку.
– Говори медленней, – сказал он тоже по-португальски. – Вы из империи Папы Римского?
Уилл глянул на Мельхиора, но тот португальского не понимал и ничего не ответил. И всё же, если они попытаются притвориться португальцами, их скоро раскусят. Он покачал головой.
– Из ещё более великой империи, сэр. Люди там держат ответ непосредственно перед Господом Богом.
Как легко пришли эти слова ему на уста. Слова, которым он сам больше не верит?
Офицер пристально посмотрел на него, слегка нахмурившись. Потом лицо его прояснилось.
– Меня зовут Симадзу но-Тадатуне.
– Очень рад, – отозвался Уилл.