Что-то еще, мои хорошие?
Можно нам еще пирога? Голос девчушки по-прежнему обволакивал все вокруг.
Мы просто все так быстро съели, что папе совсем не осталось. Мальчик заговорил впервые. Фраза далась ему с трудом, будто было невероятно стыдно за то, что он о чем-то просит.
«Какие же они замечательные, в очередной раз подумала женщина, еще совсем маленькие, а про отца думают».
Пирога нет, но я обязательно найду для вас что-нибудь вкусное. Углубившись в скудно освещенное помещение кухни, Ара начала искать, чем бы угостить отца этих ребятишек. Подставив табуретку, женщина попыталась дотянуться до ящика над морозильным углом, где повар обычно хранил горшочки с белой патокой. Почти достав до небольшого ящичка с аккуратно расставленным лакомством, Ара почувствовала легкую боль в затылке. «Нет, только не сейчас, не при детях».
Ее магия всегда давала о себе знать именно с боли, иногда острой, как удар ножом, иногда легкой, как сейчас, будто легкий морозец пробежал по затылку. Не оборачиваясь, стараясь скрыть случившееся, она попыталась усмирить свои жизненные силы. Вдох, выдох, опасности нет. Вдох, выдох, не нужно пугать детей. И ровно в эту минуту, с последним глубоким вдохом, мир для нее померк.
Боль стала такой острой, какой не ощущалась никогда ранее. Ара увидела себя, свой город, весь мир со стороны, будто она больше и не была его частью. Она увидела смерть. Настоящую, не бесформенное пугало из детских страшилок, а смерть, какой она была на самом деле. Душащей рукой та схватила женщину за горло, взглянула ей в глаза, и в зеркальных зрачках Ара увидела сотни и сотни таких же испуганных, обреченных, как она сама. Увидела собственную кухню, как и множество других городских кухонь, пропитанных сладковатым ядом. Городскую стену, ров возле нее, такой родной цветущий вереск вдоль ручья, и тела, которые серой массой были свалены вдоль стены, раздираемые остервенелыми гармами. А на стене, как два солнечных лучика в непроглядной тьме, виднелись силуэты очаровательных близнецов. С холодной уверенностью они провожали взглядом любимого пса, который, склоняясь до земли, преданно тащил к ручью тучное тело хозяйки местной таверны.
Шаткая табуретка рухнула под ее метаниями, и, приземлившись на ворох мешков, Ара попыталась прогнать ужас, что холодной цепью намертво сковал ее тело. Ужас, который не давал ей ни вдохнуть, ни заговорить, глядя в две пары склонившихся над ней глубоких глаз с золотым ободком.
Я же говорил, что она как мы, равнодушно отметил мальчик.
Она не как мы. Посмотри, она слабая. Мама сказала, слабых можно забирать. В голосе ребенка слышалась неприкрытая ненависть. Кажется, она сейчас закричит.
Не успеет закричать.
Городские ворота уже полностью поднялись и отливали всеми оттенками багряного. Листва вокруг стен в предрассветных лучах казалась окрашенной в цвет красного золота. Вдоль городского рва безмолвно лежали растерзанные тела горожан.
Глава 1. Маг
САЛОНИЯ
ЮЖНАЯ ПРОВИНЦИЯ
Нарушая томную размеренность южного утра, по залитой солнцем мостовой торопливо шли две молодые женщины. Та, что постарше, смущенно скользила глазами по брусчатке, держалась собранно, без лишней суеты. Лишь изредка женщина позволяла себе бросить долгий взгляд в самый конец улицы. Другое дело вторая, по виду совсем еще девчонка. Она шла уверенно, как можно выше приподняв свой и без того вздернутый носик. Губы ее были крепко сжаты, словно каждую секунду сдерживались от неуместного слова. Глаза редкого на юге голубого оттенка горели холодным огнем.
Мама, не нужно каждый раз меня провожать, я и сама прекрасно знаю дорогу.
Дорогая, ну что ты сразу горячишься. Я же просто хочу тебя поддержать, а вдруг в этот раз что-то найдут. Я помню, как мне сказали, что я маг, так я думала, просто умру в тот же миг. Не желаю я своей единственной дочери пережить что-то подобное в одиночестве.
Я помню, мам, ты каждый год это повторяешь.
Прошу тебя, Эли, хоть на этот раз будь скромнее. Не говори лишнего. А лучше, знаешь, просто молчи, совсем. Он посмотрит, ты помолчишь, и все быстро закончится.
Хорошо. Но если он опять начнет говорить о моей несчастной судьбе, болезни
Девушка нахмурила светлые брови, отчего стала еще больше походить на обиженного ребенка.
Но, милая, ты же и правда очень несчастна. Жить в постоянном страхе, что у тебя обнаружат магию. Если бы я тогда понимала, на что тебя обрекаю Глаза молодой женщины затянула дымка вины, и она, погрузившись в воспоминания, чуть замедлила шаг.