Прошу тебя, Эли, хоть на этот раз будь скромнее. Не говори лишнего. А лучше, знаешь, просто молчи, совсем. Он посмотрит, ты помолчишь, и все быстро закончится.
Хорошо. Но если он опять начнет говорить о моей несчастной судьбе, болезни
Девушка нахмурила светлые брови, отчего стала еще больше походить на обиженного ребенка.
Но, милая, ты же и правда очень несчастна. Жить в постоянном страхе, что у тебя обнаружат магию. Если бы я тогда понимала, на что тебя обрекаю Глаза молодой женщины затянула дымка вины, и она, погрузившись в воспоминания, чуть замедлила шаг.
Мрачный коридор с потрескавшимися стенами. За столько лет Эли даже с закрытыми глазами могла перечислить все замысловатые формы старых трещинок в этом удручающем помещении. Грубые деревянные скамейки, не менявшиеся последние лет двадцать, были все так же неудобны. Девушку всегда удивляло, насколько ее мама менялась, стоило ей переступить порог этого здания. Походка совсем теряла уверенность, глаза затухали, и она вжималась в окружающее пространство, стараясь стать максимально незаметной.
Мам, может, я принесу немного воды? спросила она, сжав в ладони непривычно ледяные пальцы матери.
Нет, родная, спасибо, сиди. Главное, чтоб все побыстрее закончилось и было как всегда.
Металлическая дверь в конце коридора наконец отворилась, и из нее выглянул молодой человек. Его усталые глаза не с первого раза сосредоточились на сидящих у двери женщинах. Юноша был худой, пожалуй, даже слишком, как показалось девушке. Встретив устремленный на него взгляд, он наконец заговорил:
Вы проходите.
Простите, а Мастер скоро будет? уточнила женщина.
Я Мастер. Пожалуйста, проходите.
Нет, как это вы Мастер? Наш Мастер, мистер Хэйдес. Он с нами уже больше тридцати лет, как это вы Мастер? Я не понимаю Женщина начала интуитивно отступать от злополучной двери, и в ее голосе появились панические нотки.
Мистер Хэйдес, бывший Мастер Салонии, уже месяц как оставил службу по состоянию здоровья. Пока Министерство не назначило нового, меня направили к вам на временную замену. И если у вас нет возражений относительно моей кандидатуры, предлагаю все-таки начать прием.
Простите, да, конечно. А мы и не знали ничего. Обычно такие новости быстро распространяются, такое дело, новый Мастер. Она не переставала говорить, будто пытаясь скрыть этим свое нарастающее волнение.
Кто пациент? Мастер поднял усталые глаза на посетительниц, пытаясь понять, с кем ему придется иметь дело.
Пациент я, прозвучал уверенный и звонкий голос девушки.
Имя, возраст, причина обращения, монотонно проговорил Мастер.
Аэлла, шестнадцать лет, маги в роду, ответила девушка.
Что значит маги в роду? Конкретно. Молодой человек видел, что собеседница, в отличие от ее спутницы, совершенно не боится предстоящей процедуры, что казалось ему как минимум странным. Подобное спокойствие редко встретишь в этих стенах.
Мать выявленный маг в четырнадцать лет, пять жизненных сил, извлечены успешно. Отец не маг. Больше выявленных случаев магии среди родственников не обнаружено.
Пять сил, вы сказали? Невероятно. Молодой человек перевел взгляд на понуро сидящую у входа женщину. Судя по внешнему сходству, можно было с уверенностью сказать, что магом в роду была именно она. Проходите, ложитесь на кушетку. Полагаю, вы здесь не в первый раз и процедуру знаете.
Знаю. Спасибо.
Отбросив с лица непослушный светлый локон, Эли прошла за ширму. Переодевшись в рубашку, полностью закрывающую ее руки и доходящую практически до ступней, девушка легла на кушетку. Ее взгляд был устремлен в некогда белый потолок с одинокими всполохами света от лампы. Полумрак, в этой части кабинета, всегда вселял страх, цепляющийся за нее хрупкими ладошками маленькой девочки. Как монстр из детских страшилок, приходящий из темноты, в ее жизни был Мастер, возникающий из-за ширмы и приносящий с собой боль. Пару томительных минут спустя старая перегородка отодвинулась, и к ней подошел незнакомый Мастер. В отсутствие прямого источника света его глаза казались совсем черными, необычной миндалевидной формы. В сочетании с мальчишечьими бровями вразлет и отросшими темными прядями они создавали беспечный, хулиганский образ, совсем не сочетавшийся с почетной должностью.
Сейчас я к вам прикоснусь, и это может быть немного больно.