Не знаю, сумею ли описать ее, потому что я еще не достиг преклонного возраста и три года лелеял по отношению к Жанет Хокинс некие надежды, которые впоследствии оказались напрасными. Хотя внешность девушки изменилась разительно, эти превращения происходили постепенно, так что трудно было бы сказать, когда они начались и в чем состояли. Кожа ее приобрела цвет молока с розами, глаза зажглись огнем и счастьем молодости, фигура стала гибкой, движения - быстрыми и грациозными. Но было и нечто более глубокое: возрождение духа - истинная причина смеха, пронизывающего вас с головы до пят, и взора, лучащегося радостью. Она была великолепна. Уж я-то знаю.
Вскоре Жанет, конечно, стала объектом внимания мне подобных. Тут-то и началась гонка. Сперва на горизонте, кроме старого Джерри Пратта, владельца пятисот акров в южной части округа, появились два-три молодых фермера, за ними потянулась дюжина горожан, и в том числе Дэл Виллетт, который все лето каждый вечер приезжал к Хокинсам, но с Жанет проводил мало времени. Дэл был слишком деликатен, и его быстро задвинули в угол, а я лично думаю, что он вообще-то и не очень надеялся. Они со старым Хокинсом сидели на заднем крыльце, беседуя о лошадях, - так и подружились. Часов в девять появлялась с кувшином лимонада Жанет, уже обслужив тех, кто сидел на передней веранде, - там всегда кто-нибудь да был, - и чуть позже мы уходили все вместе. Не раз я видел, как два-три парня пешком и столько же на автомобилях гуськом удалялись от Хокинсов.
Когда мы узнали, что в гонку включился Вальтер Роджерс, все соперники были готовы тут же сдаться. Роджерс, тридцатилетний президент местного банка, владел самым крупным в округе состоянием. Он был славным, тоже очень трудолюбивым малым, и его любили. Большинство из нас с горечью признало, что именно он лучше всех подходит Жанет Хокинс, и, поняв, что шансов не осталось, капитулировало. Нам следовало бы учесть, что Жанет не из тех девушек, которых привлекает машина с восьмицилиндровым мотором и трое слуг, но тем не менее мы по-своему были правы. Шанс свой мы упустили.
В конце сентября Жанет вышла замуж за Роя Нельсона, работящего молодого фермера, который жил от нее в пяти милях и который, чтобы увидеть ее, дважды в неделю отмеривал это расстояние туда и обратно пешком, так как считал, что лошади, проработавшие весь день, больше нуждаются в отдыхе, чем он сам.
Так Жанет стала миссис Нельсон, и к зиме ее муж продал свою маленькую ферму и сорок акров земли, и молодые переехали жить к старому Хокинсу. Нельсон вскоре доказал, что Жанет не ошиблась. В течение следующих двух лет он увеличил урожаи вдвое, при этом находя время делать жену счастливой. Я хорошо знаю его - это во всех отношениях отличный парень. Рой обожал Жанет, она считала его совершенством. Это была очень счастливая семья. Нельсон не позволял Джону Хокинсу вообще ничего делать, кроме как приглядывать за птицей, и старик так преуспел в этом, что к концу второго года увеличил доход от ее продажи в четыре раза, а желающим мог продемонстрировать с полдюжины наград. Я помню, с какой наивной гордостью он как-то показал мне свою фотографию, опубликованную в "Бюллетене по птицеводству".
После этих объяснений по поводу нашего знакомства и дружбы с семьей Хокинсов, вы поймете любопытство, которое Дэл Виллетт и я испытали в тот день, когда некий Грубер заказал коляску и спросил дорогу к ферме Хокинсов. Как и сказал Дэл, у незнакомца была внешность тайного агента. Мы, как два сплетника, долго прикидывали, что за поручение у него может быть, но не пришли ни к каким выводам. При виде Грубера любой приличный человек насторожился бы, и скорее это, а не предчувствие какой-то конкретной опасности заставило меня после ужина еще раз заглянуть к Дэлу.