Уолтер направляется в кабинет владельцев фирмы.
Скверное, неприятное дело, хотя, в сущности, пустяк, мистер Каули. Мне, право, совестно, что мы побеспокоили вас.
Каули. Я очень хорошо помню этот чек. (С кислым выражением лица.) Он казался в полном порядке.
Коксон. Присядьте, пожалуйста! Вообще я человек спокойный, но такое происшествие здесь, у нас в конторе!.. Неприятно! Я люблю, чтобы между людьми все шло честно и открыто.
Каули. Совершенно правильно.
Коксон (беря его за пуговицу и бросая быстрый взгляд в сторону кабинета). Конечно, мистер Уолтер еще очень молод. Сколько раз я ему говорил, чтобы он не оставлял свободного места после суммы, но он делает по-своему.
Каули. Я легко узнаю того, кто получал по чеку, - совсем мальчишка.
Коксон. Собственно говоря, мы навряд ли можем показать его вам сейчас.
Джеймс и Уолтер выходят из кабинета.
Джеймс. Доброе утро, мистер Каули. Вы уже видели моего сына и меня самого, видели мистера Коксона, а также Суидла, конторского мальчика. Получателем по чеку не был никто из нас, не так ли?
Кассир с улыбкой отрицательно качает головой.
Будьте любезны сесть вот сюда, Коксон, займите, пожалуйста, мистера Каули разговором! (Подходит к двери Фолдера.)
Коксон. Можно вас на два слова, мистер Джеймс!
Джеймс. Слушаю вас.
Коксон. Может быть, не стоит напрасно волновать молодого человека? Он такой нервный.
Джеймс. Все это надо выяснить как следует, Коксон, ради доброго имени Фолдера, не говоря уж о вашем собственном.
Коксон (с достоинством). Мое имя само за себя постоит, сэр. А у молодого человека уже были неприятности этим утром. Мне не хотелось бы, чтобы его опять волновали.
Джеймс. Это простая формальность. Но всякая чрезмерная деликатность неуместна, когда речь идет о таком деле, - оно слишком серьезно. Поговорите пока с мистером Каули. (Открывает дверь в комнату Фолдера.)
Джеймс. Фолдер, принесите, пожалуйста, бумаги по делу Баултера.
Коксон (выпаливает). Вы держите собак?
Кассир устремил глаза на дверь и не отвечает.
Нет ли у вас щенка-бульдога, которого вы могли бы мне уступить?
Выражение лица у его собеседника такое, что он не договаривает, остается с открытым ртом и оборачивается: на пороге стоит Фолдер. Глаза его прикованы к
кассиру, как глаза кролика - к удаву.
Фолдер (выступая вперед с бумагами). Вот они, сэр.
Джеймс (беря бумаги). Благодарю вас.
Фолдер. Я вам нужен, сэр?
Джеймс. Нет, благодарю.
Фолдер поворачивается и уходит в свою комнату. Когда дверь за ним закрывается, Джеймс бросает на кассира вопросительный взгляд. Кассир кивает.
Неужели? Мы подозревали совсем другого.
Каули. Он самый! Он узнал меня. Надеюсь, он не может ускользнуть из своей комнаты?
Коксон (мрачно). Только через окно - целый этаж, не считая полуподвального.
Дверь из комнаты Фолдера тихо открывается, и он со шляпой в руке
направляется к двери в приемную.
Джеймс (спокойно). Куда вы, Фолдер?
Фолдер. Завтракать, сэр.
Джеймс. Пожалуйста, подождите несколько минут. Мне надо поговорить с вами о договоре.
Фолдер. Слушаю, сэр. (Возвращается в свою комнату.)
Каули. Если нужно, я могу присягнуть, что этот молодой человек и получил по чеку. Это был последний чек, по которому я уплатил в то утро перед завтраком. Вот номера выданных банкнот; я записал их. (Кладет на стол листок бумаги. Отряхивает шляпу.) До свидания.
Джеймс. До свидания, мистер Каули!
Каули (Коксону). До свидания!
Коксон (в оцепенении). До свидания!
Кассир выходит через дверь в приемную. Коксон садится на свое место, точноэто единственный оставшийся островок среди трясины одолевающих его чувств.
Уолтер. Что ты собираешься делать?
Джеймс. Уличить его. Дай мне чек и корешок.
Коксон. Я не понимаю. Я думал, юный Дэвис...
Джеймс. Увидим.
Уолтер.