Но что это я? Не так уж и интересны мои умничанья и пространные рассуждения. Мои герои были оставлены мною в самый, наверное, сложный момент этой истории. Сейчас почти каждый из них замер перед решительным шагом. Ещё есть возможность что-то изменить, пойти не тем путём, какой был в конце концов избран. Ещё чистыруки, позже запятнанные кровью, ещё живы те, кому суждено умереть. Кто-то получил по заслугам, кого-то мне и по сей день искренне жаль, о ком-то я и сейчас тоскую с неизменной сердечной болью Как жаль, что не дает нам жизнь второго шанса! Написав не то на одной из страниц, я бросаю ее в камин и пишу заново. Но повесть жизни своей мы пишем сразу и набело, без черновиков. И как, порой, это жаль!..
Часть первая: Рыцари Севера
Глава первая: Афанасий Валенский.
Ты шибко-то не расслабляйся. Возразил на триумфальные речи Кенки его брат. Бергстрем не дурачок, и не мямля. Ход удачный, верно. И хорошо, что девка на стороне этого Рона, просто чудо, как хорошо. Говоришь, держалась свободно, запуганной не выглядела?
Не то слово! Кенка вальяжно развалился в кресле, чувствуя себя если не победителем, то очень к тому близко. Эти все так и бросились ее наперебой уговаривать, скажи, мол, что тебя запугали, тебе угрожают, мы, мол, тебя защитим! А она кремень! Против Хлорингов выступить отказалась, но и помощи им не обещала
То есть, говорила она, а Гирст поддакивал? Нахмурился герцог. Не очень-то это мне нравится
Слуга, появившись, поклонился с извинениями и произнес:
Госпожа Анастасия
Что Анастасия? Удивился Кенка. Ответить слуга не успел. Поразив и отца, и дядю до глубины души, девушка сама вошла в покои герцога. Кенка утратил дар речи. Мало того, что дочь без разрешения покинула монастырь в Лосином Углу и неведомо, как очутилась здесь, преодолев едва ли не треть Острова! Она еще и одета была в мужскую одежду, и волосы себе остригла! Герцог нахмурился сильнее, привстав из кресла, в котором сидел, как всегда, перекусывая.
Это что такое?! Просипел Кенка, от изумления лишившись дара речи. Глаза его, и без того слегка выпученные, выкатились из своих глазниц, словно у рака. Кто посмел Как ты что рехнулась?!!
Рехнулась?! Девушка была бледной, но на лице ее была написана отчаянная решимость. Я рехнулась?! Да, рехнулась! И, оттолкнув слугу, внезапно бросилась к нему и замахнулась ножом.
И не смогла ударить быстро, хотела и промедлила, решиться убить отца оказалось легче, чем сделать это на самом деле. Слуга бросился к ней, обхватил сзади руками, оттаскивая от графа. Тот сначала обмер, не веря ни одному из своих органов чувств. В его понимании, он, как отец, имел право делать со своей дочерью все, что угодно, даже, если что, и убить; но дочь, по его святой вере, обязана была чтить его и испытывать перед ним трепет. В этот миг словно небо раскололось над ним, и мир рухнул. Дочь! Его собственная дочь бросилась на него с ножом?!
Дьявол! Выкрикнул он не своим голосом, вскакивая. Ты дьявол, не дочь! На родного отца руку Чудовище! Выхватил кинжал, но между ними встал герцог.
Стоять! Рявкнул он. Анастейша! Что на тебя нашло?!
Он убил Вэла! Крикнула та, не прекращая вырываться. Он убил моего Вэла, это он, он убил его, дядя! Я любила его, любила, любила!!! И зарыдала, выронив нож. Кенка побагровел.
Еще и шлюха?! Да я весь этот монастырь с землей сравняю Чему они мою дочь научили?! Что я говорю! Ты не моя дочь, ты дочь дьявола! В подвал, в самую темную дыру, и плетей
Молчать! Вновь рявкнул герцог.
Ты за нее заступаешься?! Изумился Кенка. Ты что, не видишь, что это не девушка, это отродье бесноватое
Я не отродье! Выкрикнула рыдающая Анастасия. Я любила его, и он любил меня!
Да как он мог тебя любить, дура толстозадая?! Вскинулся Кенка. Ты рот свой закрой
Он любил меня!!! Завопила Анастасия. Я беременна от него!!! Мы собирались пожениться!!! А ты его убил!!!
Не смей! Крикнул, вне себя, Кенка. Не смей такое говорить! Тварь неблагодарная, дура, за что ему любить тебя, ты сама себя видела, идиотка?!
Герцог, качнувшись вперед, ударил огромными кулаками о стол и издал такой рев, что примолкли и Анастасия, и ее отец. Герцог, зажмурясь и гримасничая, боролся с собой изо всех сил. Выдавил:
Господи есть ли есть ли что в мире более жалкое мерзкое чем отец, ревнующий дочь к молодому парню?!