Волоча ноги и машинально теребя шов на штанах, он переступил порог.
- Ах, тетушка Анжелика, знаете, мне что-то неможется, - сказал бедняга, дабы предупредить насмешки и упреки, а быть может, надеясь вызвать к себе хоть немного жалости.
- Ладно-ладно, - сказала мадмуазель Анжелика, - знаю я эту немощь; небось, если бы перевести стрелку на полчаса назад, ты бы мигом выздоровел.
- Ах, Боже мой, вовсе нет, - отвечал Питу, - я ничуть не голоден.
Тетушка Анжелика удивилась и едва ли не встревожилась; болезнь страшит не только любящих матерей, но и злых мачех: матерей пугает опасность для здоровья, мачех - опасность для кошелька.
- Ну-ка, признавайся, - сказала старая дева, - что с тобой стряслось?
При этих словах, произнесенных, впрочем, без особой нежности, Анж Питу заплакал, причем лицо его скривила гримаса, бывшая, не станем скрывать, на редкость уродливой.
- Ох, милая тетушка, у меня такое горе!
- Какое же? - спросила тетка.
- Господин аббат выгнал меня! - воскликнул Анж Питу, рыдая.
- Выгнал? - переспросила мадмуазель Анжелика, как бы не в силах уразуметь, что произошло.
- Да, тетушка.
- Откуда же он тебя выгнал?
- Из школы.
И Питу разрыдался еще пуще прежнего.
- Из школы?
- Да, тетушка.
- Навсегда?
- Да, тетушка.
- Значит, с экзаменом, с конкурсом, со стипендией, с семинарией - со всем этим покончено?
Рыдания Питу перешли в вой. Мадмуазель Анжелика взглянула на него так, словно хотела прочесть в глубине его души истинные причины его исключения.
- Бьюсь об заклад, что вы опять прогуливали, - сказала она, - бьюсь об заклад, что вы опять рыскали подле фермы папаши Бийо! Какой стыд! Будущий аббат!
Анж помотал головой.
- Вы лжете! - вскричала старая дева, чей гнев разгорался тем сильнее, чем очевиднее становилась для нее серьезность положения, - вы лжете! Не дальше, чем в прошлое воскресенье вас видели с Бийотовой дочкой в аллее Вздохов.
Лгала сама мадмуазель Анжелика, но ханжи во все века считали себя вправе лгать, ибо руководствовались иезуитской аксиомой, гласящей: «Дозволено утверждать ложь, дабы узнать истину».
- Никто не мог видеть меня в аллее Вздохов, - сказал Анж, - я там не был; мы гуляли подле Оранжереи.
- Ах так, несчастный! Значит, вы в самом деле были с нею!
- Но, тетушка, - возразил Анж, краснея, - мадмуазель Бийо тут вовсе ни при чем.
- Да-да, зови ее мадмуазель, чтобы спрятать концы в воду, бесстыдник! Я все расскажу духовнику этой жеманной девчонки!
- Но, тетушка, я вам клянусь, что мадмуазель Бийо не жеманная девчонка.
- Вы еще ее защищаете! Подумали бы лучше о себе! Выходит, вы уже спелись. Час от часу не легче! Куда мы катимся. Господи Боже мой!.. Шестнадцатилетние дети!
- Нет, тетушка, мы вовсе не спелись с Катрин, наоборот, она вечно меня прогоняет.
- Ах вот как! Вы времени не теряете! Вы уже зовете ее попросту Катрин! Да, она вас прогоняет, лицемерка.., при людях.
- Подумать только, - воскликнул Питу, потрясенный этим открытием, - подумать только, ведь это чистая правда: как же я этого не замечал!
- Вот видишь! - сказала старая дева, воспользовавшись простодушным восклицанием племянника, дабы убедить его, что он в сговоре с Бийотовой дочкой, - но постой, я наведу тут порядок.