Альманах «Российский колокол» 3 2020 - Альманах страница 3.

Если в карму поверить, то был я циркач,
В прошлой жизни ходил по канату;
И содружество звезд мне внушало сверкать
Равновесья высоким талантом.

Без страховки наверх выходил,
Понимая: нельзя оступиться.
Лишь быстрей сердце билось в груди,
Не слабел тренированный бицепс.

Но однажды, уставший от травм,
Не попал в ритм привычного танца
И паденья смертельного страх
Мне из той жизни смог передаться

В нови дней я замечу растраченность сил 
Будто прежний ходок по канату.
Вот и жизненный смысл, как судьбы балансир,
Ускользает из рук потерявшего хватку.

Можно стресс тяжкой кармы изжить и забыть,
Отдалиться от дел, отойти от событий.
И на скользкой, на тонкой опоре судьбы
Перестать вечно делать кульбиты.

Для чего же земной организм
Просит снова опасности дозу,
Чтоб партнершу, сошедшую вниз,
Поразить мастерством виртуоза?

Я с подошв кровь стремлений оттер и смотрю,
Не прельщенный ни славой, ни лестью,
Как наверх, словно в счастья восторг,
На канаты свои обреченные лезут

Але гоп!.. Идущий поэт на руках
На публику кубарем как на арену,
Где тигров следы на зеленых коврах
И клетку еще не убрали за сцену.

Серьезность моих лучших мыслей и тем
Уверенней выразит солнечный клоун 
Насмешник, паяц, сотворитель затей,
Что чуток к репризам и к слову.

Пока я бросаю одну за одной,
Жонглируя сходу, тирады и рифмы,
Как тень, кто-то там у меня за спиной
Стоит и себе здесь не кажется лишним.

Неясен мне сзади невидимый фон.
Но понял я, словно иное постигнув,
Что держит он кнут, револьвер у него
И общий прикид укротителя тигров.

Он движется медленно влево вперед
И вот наконец он выходит из тени
Хозяином наших тревог и забот,
Указчиком взлетов, прыжков и падений.

А что? Может, снова кошмарно в стране?
Зверей и людей назначают всеобуч.
И просто приближен для теста ко мне
Лицо обжигающий обруч.

Так что же, он думает, будто я зверь,
Коль в жизни, как в цирке, дурачусь?
И старой системы его револьвер
Не только для тигров арен предназначен.

Животные в очередь встали и прыгают тут.
Одни неохотно, другие согласны,
Ведь в обруч горящий каждый летун
Всегда поощрен сахарком и колбаской.

Огня не боюсь я, огонь мне как брат.
Душа моя огненна в правде и вере.
Но если я прыгну возврата не будет назад
И в клетке останусь прирученным зверем.

Я клоун, затейник любви и тоски,
Последний кривляка средь правильных граждан.
Я сам выбираю свой путь и прыжки,
С которыми совесть согласна

Мне Гамлета писать бы, друзья.

Тогда была у нас эпоха из эпох
В космическую высь вовсю вели полеты
Но кто в поэзии был истинно неплох?
Не эти же официоза рифмоплеты.

И тот, кто заслонял желанный неба свод
Творцам, мыслителям, стихам Высоцкого,
Теперь до самой смерти славно доживет,
На Соловки позорных дел не сосланным

И мне иного зла эпоха не благоволит,
Выпрашивает мзду за слог мой в публикациях.
Хоть предъяви им славы будущей гранит,
Дельцы моих времен не станут каяться

Они и в будущем сподобятся кивать,
Любых эпох успешные любимцы,
Произнося про сгинувший талант слова
Красивые, как блеск медалей проходимцев.

А я кричу везде, что буду знаменит,
Что мне пора за Фауста, за смыслы мира взяться.
Но неподъемного молчанья монолит
На сердце мне поставлен В небо не подняться.