Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Смехотерапия» - Альманах страница 2.

На чердаке с окном под вечер
Сошлись не то чтобы лоб в лоб,
А как приятели навстречу:
Очки, бинокль и телескоп.
Очки с резинкой вместо дужки
И линзой с трещиной как шрам,
Кряхтели, лежа на подушке:
«Я расскажу такое вам
Какие я читал романы!
Любовь, разлука Боже ж мой!
Какие страстные путаны
Мосты сжигали за собой
Статей газетных миллионы
Мной перечитано за жизнь:
Постановленья о шпионах,
Указы, лозунги «Учись!»
И песни бодрые, призывы
Идти, не думая, вперед,
Чтоб возродить страну, а живы
Теперь лишь те, кто звал народ»
«Интеллигентик близорукий, 
Хрипел, как старый волк морской,
Бинокль очкам,  умру от скуки.
Жизнь, братец, это вечный бой!
А видеть жизнь не дальше носа
Недальновидно для людей.
Жизнь не романы, хоть и проза,
Жизнь воплощение идей.
Я в море сам на горизонте
Корабль сумею разглядеть,
Как в дни, когда бывал на фронте
И потопить грозила Смерть.
Я не скажу, что я особый,
Цель приближая в десять крат,
Но я техничный и способный,
Так часто люди говорят.
Цель должен видеть сам на веру
Мне принимать никак нельзя
Теперь в театры на премьеры
Берут давнишние друзья»
Бинокль вздохнул немногократно,
Как настоящий фронтовик,
Добавив: «но вернуть обратно
Жизнь невозможно ни на миг»
Весь разговор о жизни прежней
Прошел, как старое кино
А ночка гостьей неизбежной
Луной уставилась в окно.
И телескоп «ума палата»,
Как филин, спящий только днем,
Воскликнул, глядя ввысь: «Ребята,
Какая ночка за окном!
Земное да оно, конечно,
И нужно, и на злобу дня
Но там Вселенная, что вечна.
Она важнее для меня!
В ночном небесном океане,
Где мириады ярких звезд,
Ищу свою звезду в тумане.
Ночное небо мой форпост!
Искать и открывать планеты
И через млечную вуаль
Глядеть, как быстрые ракеты
Летят в космическую даль»
Очки завидовали скрытно:
«Подумаешь, чуть больше линз»
«Эх, до чего же любопытно! 
Сказал бинокль.  Вот это жизнь!»
Не понимая сути важной
При достиженьи зримых вех,
Что цель имеет в жизни каждый 
Масштабы разные у всех.

Свое счастье у газона:
На асфальт, что возле травки
(Там, где сточная канавка),
Были брошены огрызки
Хлеба, сыра и сосиски.
Призадумалась тут птица.
«Это гамбур-р-гер-р иль пицца?
Или чизбур-ргер-р с пр-рипр-равой? 
Говорит она картаво
Современные слова. 
Во пр-рикольная жр-ратва!»
Молчаливый старый пес
Подбежал и все унес.
Проворонила ворона
Свое счастье у газона,
Так, не вспомнив даже слова
Из наследия Крылова.

Заболтались две несушки:
 Ты скажи-ка мне, подружка, 
Говорит одна другой, 
Что зовется курагой?
 Вот, приехали Здорово!
Ты не знаешь сути слова?!
«Кур-рага»  рога у кур,
Позабывших про «лямур».
Это куриц убежденье.
У меня ж свое сужденье:
«Кура-Га» (тебе клянусь!) 
Квочка, что кричит как гусь!
Слыша все, сказал индюк:
 Ваша речь словесный трюк.
Курага сушеный фрукт
И полезнейший продукт.
Это факт! Не так ли, куры?
 Он считает, что мы дурры! 
И кудахчат куры гневно:
 Ишь, один знаток в деревне!
Вкратце нам скажи, индюк:
«Курага» суть что? 
 Урюк!

Поэта друг, философ и ученый,
Способный тайны мира открывать
(Он практик и талантом облеченный),
Не уставал мир малый наблюдать
Посредством микроскопа На досуге
Он, каплю взяв из лужи, разглядел
Ее под микроскопом, и в испуге
От вывода Ученый онемел,
Едва произнеся: «Что вижу?! Боже!!!
Там копошатся тысячи частиц
И все грызутся До чего похожи
Они на всех людей, хотя без лиц»
Опять взглянул сквозь линзы микроскопа,
Преодолев волненье, смутный страх:
«Вот, капля эта грязной лужи проба,
А в ней вся жизнь как в крупных городах:
И щиплются, и рвут друг друга в клочья,
Стараясь ближних укусить сильней
Сомнений нет,  сказал Ученый,  точно:
Они напоминают дикарей»
И размышлял, «открытье» сделав это:
«Но вывод мой никем не подтвержден?!
Я каплю лужи покажу Поэту.
Что разглядит под микроскопом он?
И, полюбовно с Музой обрученный,
Не заслоняя Макромир собой,
Пусть выскажет он взгляд свой утонченный:
На что похож мир капли водяной.
Друг откровенен это редкость ныне
Среди поэтов, коих пруд пруди»
Дверь отворилась. «Легок на помине!
Я ждал тебя, Поэт! Ну, проходи!»
Поэт оракул, он в сужденьях точен,
Но мир подверг стихи его хуле,
И он сказал печально: «Мир порочен,
Я не согласен жить как все во Зле
О, современность жупел всеглумленья!
Здоровый Дух, как ворог, посрамлен
Кому не лень, строчат стихотворенья,
Искусству слова нанося урон:
Слова без смысла расставляя в строчках,
Пренебрегая рифмой не собой,
Диктаторы поэзии порочной
Как будто ставят всех вниз головой
И не найти жреца стихосложенья,
Чтоб плакал и смеялся с ним народ
Сейчас иная форма убежденья,
Где здравый смысл стиха уже не в счет»
«О, полно, друг!  Ученый, утешая,
На микроскоп рукою показал. 
Ты погляди сюда Здесь жизнь такая!
Вот что бы ты про это рассказал?»
И, к микроскопу наклонясь поближе,
Как будто в микромир открыв окно,
Поэт глядел и выкрикнул: «Смотри же,
Мой друг, здесь хроникальное кино!
Они!.. О да!  Поэта слышен возглас, 
Похожи как две капли на людей
Я вижу город и существ безмозглых,
Чья жизнь грызня, а лозунг: «Кто сильней».
К Поэту прикоснулось вдохновенье,
И он услышал звуки точных фраз 
Рождалось в голове стихотворенье,
И зазвучал Поэта вещий глас:
«Большие города как братья схожи:
Живой поток с машинами сравним
В водовороте жизни от прохожих
Бездушия исходит клич «распни!»
Идут по жизни, с ближними ругаясь,
Грызут друг друга, поедом едят
Ни перед кем в содеянном не каясь,
Как дикари сто тысяч лет назад,
Идею подтверждая дарвинизма,
Что люди в прошлом стадо обезьян
От мезозоя до демократизма
Разумность, человечность лишь обман?
Что Человек? Вершина эволюций?
Но узнаваем в нем мартышкин труд,
Ведь ярость войн, жестокость революций
К добру и процветанью не ведут
Шагают в ногу Sapiensы с веком,
Меняя старой жизни антураж,
Но лишь их души австралопитеков
Не изменились: злоба, как и блажь,
Остались в этих отпрысках пещерных,
Сумевших навести в личинах лоск.
Закон природы?! И закономерно:
У каждого из них мартышкин мозг,
Дающий им возможность к подражанью
В среде реклам и веяния мод
Природный зов сильней образованья?!
Они другие Только не народ
Используя в общенье жесты, сленги,
Инстинкты выставляют на обзор.
Ум обесценен, их кумиры деньги!
Все это не естественный отбор!
Большие города как братья схожи:
Все каменные джунгли дикарей,
Где нет Души, где обезьяньи рожи,
Где Дарвин был последним из людей»
Итог подвел Ученый, стих прослушав,
Поэта взгляд с заоблачных высот:
«В землянах, как и в капельке из лужи,
Кристальной чистоты недостает».