Значит, глаза у неё были не кошачьи, а змеиные! Успел подумать юноша, когда рот уродливого монстра добрался уже до бёдер, заглатывая Юмэ всё глубже и глубже.
Затем он почувствовал лёгкий укус в живот двумя острыми как иглы зубами и погрузился в блаженную дремоту, которую можно было бы сравнить с сексуальной эйфорией на пике наслаждения, если кто-то озаботился бы таким сравнением.
Юмэ же было не до сравнений он лишь чувствовал как его тело всё глубже и глубже погружается в тёплую обволакивающую утробу чудовища.
Вдруг в какой-то момент юноше стало не хватать воздуха, предсмертные конвульсии пробежали по его расслабленному телу, он сделал отчаянную попытку выбраться из чрева жуткого монстра, но тщетно.
Когда тело Юмэ перестало содрогаться в агонии, душа его взмыла над изгибающимся в ленивой сытой истоме зелёным телом гигантской змеи с мерзкой, имеющей змеиные черты лица женской головой, вместо змеиной.
Жёлтые, сузившиеся на солнце зрачки словно нехотя проследили за полётом души юноши и изо рта чудовища высунулся на мгновение раздвоенный язычок, как будто бы змея махнула Юмэ на прощание.
Лёгкая туника, что была надета на тело прекрасной Хеби, волочилась по песку, сдуваемая вглубь пляжа крепчающим ветром с океана. Вдали, в лучах краснеющего солнца, клонящегося к горизонту на Западе, трепыхался на ветру воздушный змей в виде женщины-змеи Нурэ-оона.
Китай
Стихи смерти
Две девчонки-школьницы в ярких лёгких курточках и юбочках-шотландках, Люй Ши и Сунь Ся, прогуливались по рынку, оживлённо щебеча о своём, девчачьем.
Слушай, мне Лу Ян совсем не нравится. Тряхнула косичками Люй Ши. Он какой-то, как бы тебе сказать, долговязый как бамбук и неуклюжий как панда. И к тому же, бэ-э-э, она скорчила гримаску, изображая человека, одолеваемого рвотными позывами, он весь такой прыщавый и, к тому же, очкастый.
Ты что! Вступилась за Лу Яна, парня из их класса, Сунь Ся. Внешний вид в человеке не главное. Зато с Лу интересно общаться!
Ой, кто-то у нас влюбился в кого-то. Озорным взглядом глянула на подругу Люй и шутливо пихнула её локтем.
Перестань! Лицо Сунь порозовело. Перестань сейчас же! А то обижусь.
Да ладно, уж и пошутить нельзя. Примирительно сказала Люй.
А вот, кстати, ты мне напомнила одну вещь! Воскликнула Сунь. Знаешь, что Лу Ян мне недавно рассказал? Я бы, может, и не вспомнила, да моя подружка, ты её не знаешь, мне про такое же рассказывала.
И чего же Лу рассказал тебе такое? Скептически спросила Люй Ши она, как и любой эгоист, не очень любила, когда при ней разговаривали не о ней и не о её чувствах, а на какие-то, как ей казалось, отвлечённые и неинтересные темы.
Ты, может, слышала о том, что существуют такие стихи, прочтение которых вслух, приносит беды и несчастия? Спросила, расширив глаза от напускного ужаса, Сунь Ся.
Нет, конечно. Скорчила гримаску Люй Ши. Что за ерунда?
Не ерунда! Глаза Сунь загорелись и она затараторила. Вовсе не ерунда. Я тоже поначалу не поверила Лу Яну, но когда мне рассказала о таком же моя подруга, ты её не знаешь, Ци Хай зовут, она ещё недавно из Токио вернулась. Так вот, когда Ци мне рассказала, что с ней в Японии произошло, все мои сомнения рассеялись, как утренний туман над Хуанхэ.
Да? Столь же скептическим тоном поинтересовалась Люй. И что же такого она тебе рассказала?
Вот, слушай. Собравшись с духом, выпалила Сунь. Ци, когда из Токио вернулась, была сама не своя на костылях передвигалась, похудела.
Она подумала немного, затем, понизив голос, продолжила:
Я у неё, конечно, спрашивать начала: что, мол, с тобой, подруга такое? А она мне, так, мол и так. Есть, говорит в Японии такое поверье кто вслух прочтёт стихотворение «Ад Томино», тот, если и не помрёт, по любому пожалеет о том, что прочёл этот стих. Навалятся на того всякие беды и несчастья, ну или если не на него, то, по крайней мере, на его близких.
Ну и? Насмешливо посматривая на подругу, спросила Люй.
В общем, Ци так же как вот и ты сейчас, относилась ко всем этим поверьям и рассказам. Поспорила со своей японской подружкой, что прочтёт это стихотворение жуткое и ничего с ней не случится.
Сунь подошла к прилавку с фейхоа и, понюхав один из плодов, попросила у торговца взвесить ей один цзинь. Пока тот взвешивал, девочка продолжила, неизменно понижая голос, словно боясь быть услышанной кем-то: