Император размышляет, как бы поделикатней намекнуть сенаторам о своём консульстве. Без предварительной подготовки и репетиций сложно выбрать формат.
Я, конечно, понимаю, что на текущий год в стране уже есть первый консул словно издалека начинает Филипп и замолкает, исподтишка оглядывая публику, собравшуюся в курии.
Должность консула, числившаяся при республике высшей выборной магистратурой и подразумевавшая огромные властные полномочия, во времена империи-принципата превратилась по сути в пустышку, хотя и в чрезвычайно почётный статус. Никто из императоров-принцепсов не осмеливается упразднить этот нефункциональный «институт», от которого остался лишь блестящий фантик, ибо само название была историческим и указывало на прочную и даже неразрывную связь времён.
Сенаторы безмолвствуют, как будто ждут продолжения.
Я, конечно, понимаю, что на текущий год в стране уже есть первый консул повторяет свой намёк Филипп и, сомкнув губы, снова блюдёт тишину.
На этот раз все сенаторские лица обращаются в сторону Тиберия Полления Армения Перегрина, действующего первого консула, опустившего голову, вжавшего её в плечи и желавшего сейчас только того, чтобы провалиться сквозь землю, чтобы оказаться после провала на своей дальней сельской вилле и чтобы о нём как можно скорей все позабыли.
Я, конечно, понимаю, что на текущий год в стране уже есть первый консул! Филипп решается, наконец, закончить мысль прямо, без намёков и экивоков. И я не стал поднимать вопрос о консульстве в тот день, когда вы помазали меня на трон! Но время не ждёт!..
Дело в том, что время есть фикция
Скажите! А мне это и в голову не приходило!.. эээ Молчать! Время летит вперёд и торопит! И надо думать о будущем! На следующий год ординарный консул, как я понимаю, ещё не избран?!
Хорошему человеку я прямо с сего дня могу отдать своё место! вырывается у Перегрина. Из рук в руки! Лично! Перед всей этой честной компанией! Вот моё курульное кресло! Я за него не держусь!
Нет, нет и нет! Всё должно быть по закону до тех пор, пока я не изменю его своим Эдиктом! До конца года осталось совсем немного времени! Досиживай положенное! Пару-тройку месяцев я потерплю у меня не горит.
В зале раздаются возгласы:
А как же ваш сын? Может, и его пора назначить консулом? Хотя бы вторым
Зачем?
Во-первых, это красиво
А во-вторых?
Во-вторых, это прекрасно! Это великолепно! Это чудесно! Это грандиозно!
Хм, это уже в в-третьих, в-четвёртых и в-пятых, а я спрашивал только про «во-вторых»!.. Ему пока рано! Пусть годик ещё потерпит, поработает, послужит и заслужит! У Филиппа Второго ещё всё впереди! Целая жизнь! А вторым консулом в следующем году пусть станет кто-то из сенаторов. Вон хоть хоть вон хоть Гай Месий Титиан, вполне достойный член римского общества! Филипп делает пас в сторону сената как державного института.
Ура!!! Ура!!! Ура!!!
*****
Император спит и грезит.
Вот самые активные и креативные сенаторы предлагают Филиппу:
А давайте мы вас один раз и навсегда изберём ординарным консулом! Чего каждый год заморачиваться?! Времени сохраним уйму, на пустяки размениваться не будем!
Шта?!!!!!!!!!
Пожизненный консул это звучит гордо, а взаместо этого семерых из нас тоже пожизненными назначьте!
Это предложение звучит так неожиданно, что август не находится, как столь же моментально отреагировать. И не просто отреагировать, а отреагировать правильно.
А для этого разве не надо вносить поправку ну, например, в Конституцию? делает изумлённое лицо император.
Constitutio principis! Конституцио принципис! Императорская Конституция! Quodcumque igitur imperator per epistulam et subscriptionem statuit vel cognoscens decrevit vel deplanоinterlocutus est vel edicto praecepit, legem esse constat.Установлено: что бы император ни постановил посредством письма или подписи, или предписал, рассмотрев дело, или просто высказал, или предусмотрел в Эдикте, всё это является законом! Всё это является констатацией эээ Констанцией эээ Конституцией! Ведь Конституция это всего-навсего устройство, установление, сложение. И без вашего её одобрения в гробу её все видели в белых тапочках!
Пока сенаторы орут, цитируя великого римского юриста Домиция Ульпиана, дослужившегося до префекта претория и отправленного преторианцами в мир иной лет пятнадцать назад, у Филиппа есть время подумать и ответить осмысленно: