Еще бы! подал голос пестрый Игоня, подпрыгивая, чтобы его было лучше видно. У них глаз завидущий, рука загребущая. Я-то их близко знаю столько лет прожил за печкой у старосты. Этот жмот даже по праздникам треб не ставил, а ведь злыдень в доме лицо наиважнейшее, от него все богатство зависит. Стоит им узнать о сокровищах, что хранятся в пещере под Миростволом и мигом заявятся. Не побоятся ни нашего лесного брата, ни лиха, что поджидает их на заповедных путях.
Знаю, у тебя старая обида на селян, погладил его Вахлак. Как не кручиниться, когда после стольких лет безбедного житья тебя вдруг гонят поганой метлой? Дикий лес не такое теплое местечко, как деревенская изба. У нас халявы не нагуляешь.
Все вокруг захохотали. Злыдень Игоня скривился и выпалил:
Зря вы смеетесь. От мужиков только и жди, что пакости да подставы. Как дорвутся они до сокровищ так не только разграбят все до последней монетки, но и пещеру вверх дном перероют. Корни отца всех дубов Мироствола подрубят, и рухнет наше великое Древо, а с ним и весь лес.
Леший Распут перестал плести лыко, водяной сучить ластами, а русалка качаться на ветке.
То-то я смотрю весна в этом году задержалась, промолвил упырь. Уж давно месяц травень, а на Миростволе ни листика. Видать, чует Древо беду.
Деревенские не впервой лезут в лес, ухмыльнулся, оскалившись, Горихвост. Пусть приходят. Я зубки им покажу.
А вот и не покажешь! запрыгал перед его носом пестренький скоморох. Ты бежишь от огня, а они разведут костров до небес так не только тебя, но и всю братву выкурят.
Вурдалак угрюмо подергал себя за длинный ус и отступил.
Есть у нас и на это управа, заверил Вахлак. Черная книга!
Все разом умолкли.
В Черной книге собраны старинные заклинания, на которых спокон веков стоит Дикий лес. Стоит вызвать Великого Лиходея он явится из пекла и нагонит на гнусных людишек такого страху, что они век не забудут.
Уж это да! оживилась кикимора.
Водяной благосклонно забулькал. Русалка захохотала. Леший и тот довольно гугукнул в кулак и погрозил кочедыком опушке.
Сколько живу в Диком лесу, Лиходея еще не видал, облизнулся Горихвост. Мне бы хоть одним глазком на него взглянуть.
Не упомню, когда его последний раз звали, с сомнением заметил Игоня.
В прежние времена Лиходей каждую весну приходил. мечтательно поведал упырь. Садился посередь этой поляны на каменный престол и любовался на праздник, что устраивали в его честь ведьмы и колдуны. Мироствол от такого веселья давал первый лист. В лес приходила весна. Да потом ведовства стало мало, праздники стихли. Господин перестал появляться, от лесной братии только мы и остались, да изредка прибьется ко двору какая-нибудь приблуда вроде нашего вурдалака или деревенского злыдня. Но нынче случай особый. Нашествие селян нужно остановить. По такому поводу раскрою-ка я вновь Черную книгу, как в старые времена!
А ты читать-то умеешь? насмешливо осведомился Горихвост.
Я-то умею, заверил его Вахлак. Черная книга писана колдовскими письменами, и читать ее нужно не так, как обычную писанину, а наоборот. Если знать ее тайны, то все будет, как надо. А не знать можно так набедокурить, что после костей не соберешь.
Над верхушками сосен пролетел черный ворон, уселся на ветвь Мироствола и тревожно закаркал.
Ворон грает, что мужики вломились в лес! поднял кривой палец упырь. Настал лютый час. Медлить больше нельзя!
Под корнями огромного Мироствола зиял темный провал. Оттуда тянуло сыростью и холодком, но не из-за этого обитатели леса опасались совать туда нос. В пещере хранилось главное сокровище Заповедного края Черная книга. А в глубине скалой высились врата в преисподнюю, где обитал владыка Лиходей, страх перед которым был настолько велик, что один лишь упырь набирался храбрости подходить к закопченным створам.
Вахлак исчез в черном провале, ойкнул на покачнувшейся ступеньке и долго возился во тьме. Наконец, он показался, торжественно неся на бархатном покрывале ларец с откидной крышкой.
Горихвост затаил дыхание. Упырь повертел ларец корявыми пальцами, нащупал потайную пружину и щелкнул замком. Крышка лязгнула и приподнялась. Вахлак сунул внутрь мясистый нос, порылся, пошмыгал, и внезапно отпрянул, вращая круглыми, как блюдца, глазами. Ларец выскользнул у него из ладоней и грохнулся оземь. Из него выпал почерневший от старости лапоть с дырой на месте большого пальца.