Прохожих на улице становилось все больше, начинался дождь, небо над городом было цвета бетонного забора.
Милицейские машины понемногу разъезжались, увезя с места взрыва все, что их заинтересовало, и уже два хмурых слесаря, вызванных директором, нетерпеливо посматривали на милиционеров у порога, – дескать, хватит щепки собирать, пора и дверь ремонтировать.
Прямо в проеме двери на стремянке стоял молодой человек в потертых джинсах и сером свитере: он рассматривал какую-то козявку на потолке.
Сергей сообразил, что это остатки поврежденной взрывом фотокамеры, и что скорее всего банк фотографировал всех входящих.
Сергей протиснулся вдоль стремянки и вошел внутрь.
Пять или шесть ступенек покрытой ковром лестницы вели в широкий холл.
Наверху лестницы стоял стол для охраны, два стула и шикарный кожаный диван, на котором, вероятно, располагались посетители в ожидании пропусков. Сейчас на диване сидел охранник банка. По случаю ночной смены он выглядел не очень презентабельно, – в старых тренировочных штанах и фуфайке с надписью «Motorola-90». Рядом с охранником сидел один из оперативников. Сергей поманил охранника пальцем и завел в первый попавшийся кабинет с глухо задернутыми шторами и молчащими компьютерами на белых столах.
Сергей усадил охранника в вертящее кресло, вынул из кармана куртки банку с пивом и показал охраннику.
– Видишь? – сказал Тихомиров.
– Ну, пиво.
– Вот бухгалтера вашего убило такой банкой. Кто-то оставил ее у крыльца.
– Ничего я не видел, – сказал охранник.
– Это ты для милиции ничего не видел, а для своего шефа?
– Я внутри сижу, я что, вижу, если кто-то мимо идет? Это пусть этот, из посольской будки, смотрит.
– А почему ты бухгалтеру не открыл? Ты же должен был слышать, как остановилась машина?
– Я пошел открывать, – во, задницей о стол ушибло.
– Значит, ничего не видел, ничего не слышал, ничего не скажешь?
– Не-а.
– А я вот кое-что слышал.
Охранник исподлобья уставился на мента.
– Слышал, что ты в четыре утра приставал к девице в ночном киоске.
– Ну?
– А как ты думаешь, если Сазан узнает, что ты по ночам отлучаешься самовольно от вверенной тебе территории, – что он с тобой сделает?
Тихомиров схватил охранника за шиворот.
– Я ведь забрать тебя могу за эту ночную прогулку! Я тебе такое понапишу! Я девицу говорить заставлю, что ты ей пистолетом угрожал! Я тебя в ИВС посажу, а ты будешь просить, чтобы тебя не выпускали, потому что в изоляторе тебе будет веселее, чем перед Сазаном.
Тихомиров выпустил охранника, и тот кочаном сел на стул.
– Я правда ничего не видел, – закричал охранник, – сдохну, если вру!
– Когда ты вернулся в банк?
– В 4:30.
– Стояла эта банка у подъезда?
– Не.
– А если бы стояла, ты бы поднял?
– Не знаю. Спицын, он аккуратный человек. Бухгалтер, – одно слово.
– Кто обычно первым приезжает в банк?
– Директор. Шакуров.
– С охраной?
– С водителем. Плевал он на охрану. У него Сазан есть.
Подумал и добавил:
– Теперь, наверно, будет ездить с охраной.
– А если бы Шакуров приехал первый, он что, стал бы трогать эту банку?
– Ну, а если б водитель поднял, а Шакуров бы рядом стоял, – сказал неуверенно охранник, – какая разница?
Разница вообще-то была небольшая.
– А может, и не стали бы ее трогать, – задумчиво сказал охранник, – может, Сазана бы позвали.
***
После этого содержательного разговора Сергей поднялся на второй этаж по белой, как лист финской бумаги, лестнице, и прошел через пустой еще предбанник в кабинет Шакурова.
Кабинет был невелик – с пластиковыми столами и белыми пупырчатыми стенами. На стенах висели картины, сильно напоминающие изображение в телевизоре со сбитой настройкой.