Я хочу, чтобы он по крайней мере не вмешивался в управление отелем.
— Ты хочешь убрать его с дороги? — Макс Хейнс откинулся на спинку кресла, его быстрые черные глаза сузились так, что их почти не стало видно под желтоватыми веками. — Ну у тебя, малый, и замашки.
— Макс, ответь: он пьяница?
— Да. Раньше еще ничего, а вот последние пару лет — да. И становится все хуже. Поэтому старые друзья должны позаботиться о нем.
— Он же некомпетентен, верно?
— Это так, иначе тебя бы здесь не было. Да на таких деньгах, да с развязанными руками!
— Относительно рук только говорилось, но настоящей свободы у меня нет.
— А ты не дурак, что заговорил об этом со мной, Даррен.
— Что ты имеешь в виду?
— Представь только, что ты двинул бы прямиком к Элу Марта. Эл — ко мне. Я ему говорю, что не вижу смысла менять что-то, а Эл Марта говорит тебе: прими все, как есть, или уходи, а мы возьмем другого умника, посговорчивей.
— Но почему?
— Еще не понимаешь? В одном большом нью-йоркском отеле управляющий начинает трогаться головой, и его выбрасывают с работы. Жестоко, правда? А здесь можно рассчитывать на сострадание.
— Но я не могу чувствовать большого сострадания к Джерри Баклеру, Макс.
— А многие другие — могут. Эл Марта, например. Вот послушай. Джерри управлял отелем во Флориде — давно, очень давно, когда все спиртное везли с Кубы, тысячами ящиков. Да, это было бойкое местечко. И в Гаване он управлял одной точкой. Работал Джерри и в Майами, когда там было получше, командовал одним из отелей на побережье. Оттуда — в «Рено», из «Рено» — сюда. И привез его сюда Эл Марта. Так что это давняя история, Даррен, она уходит корнями в старые времена, в старые места. Эл позволял Джерри управлять здесь аж до тех пор, пока тот не развалил все почти до основания, и только тогда Эл уехал и привез тебя поправлять положение.
— Я ж не говорю — выбросить его на улицу.
— Но ты хочешь лишить его всякого доступа к управлению отелем. Разве это его не обидит?
— Видимо, да.
— Не думаю, что Эл захочет травмировать его, и не думаю, что я захочу.
— Потому что он слишком много знает?
Макс Хейнс бросил на Хью сожалеющий взгляд и досадливо покачал головой:
— Господи, откуда у тебя столько времени, чтобы смотреть эти идиотские детективы? Где ж ты еще мог набраться такой чепухи? Так вот, во-первых, никогда не давай алкашу знать о себе такое, что он мог бы использовать против тебя. Во-вторых, если он когда-нибудь попытается шантажировать тебя старыми сведениями, то сам найдет себе тесную ямку в пустынной прерии. В-третьих, ты и сам будь себе на уме насчет этого, когда-нибудь, глядишь, пригодится. Это тебе не корпорация «Хилтон», малыш. — Обезьянья лапа Хейнса совершила жест, как бы обводящий весь Лас-Вегас. — Большая часть города — это самая настоящая компания друзей, которые поддерживают друг друга.
— Корпорация «Камерун» платит мне слишком большие деньги, чтобы я тратил время на заделывание проломов, которые оставляет после себя пошатывающийся Джерри, Макс. А нет ли возможности пихнуть его повыше, чтобы не пострадала его гордость?
— Ты здорово ошибаешься, если думаешь, что тебе это понравится.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не видишь общей картины.
Что-то изменилось в направлении беседы. За восемь месяцев работы в «Камеруне» такое случалось с Хью и раньше, и всякий раз это его раздражало. Опять как в школе, когда стоишь и разговариваешь с другими ребятами и вдруг по чьему-то замечанию понимаешь, что у них свое тайное общество и тебя в него не приглашают и не пригласят.
— Макс, не нужно мне твоей общей картины или чего там еще, я хочу заниматься своим делом — отелем.
— Слушай внимательно, Даррен, и постарайся понять. Я ведаю казино, Джерри — отелем.