Когда просвещённые люди стали разбираться, выяснилось, что человечество просто забыло о бедах такого масштаба. Чехов в 1892-м году, вопрошая, почему люди остаются без помощи во время эпидемии, описывал собственные страдания, которые испытывал, как доктор. Оказалось, что мой дед, Соломон жертва холерной эпидемии. В архивах отыскался документ, свидетельствующий, что он умер в заразном бараке Уманской больницы в 1922-м году. Эпидемия добиралась до самых благополучных: дед был главой зажиточного клана. И вот, спустя век, мне угрожал какой-то неведомый коронавирус.
Медленно, но неуклонно случившееся меняло мои планы, мысли, ощущения. Вспоминаю, как до введения жесткого карантина, я по пути в поликлинику на Bartolomeo Яоаб, рядом со Студией, где прожил десять лет, вдруг увидел похожее по конфигурации здание в три двухэтажные секции. Строение возведено явно под влиянием идей архитектора Поула Корелика и его сподвижников. С одного взгляда я связал все три творения Поула Библиотеку Тринити-колледж в Дублине, мою бывшую Студию и это, вплотную примыкавшее к ней новое здание. Точно также связались смерти в дни пандемии Поула Корелика, о которой мне сообщила по телефону его дочь; кончина 96-летнего драматурга Леонида Зорина одна из родственниц писала мне из Москвы, что похороны разрешили только для членов семьи, на кладбище пускали в обязательных масках и перчатках, картина всем казалась дикой; ну, и смерть писателя Эдуарда Лимонова, о чём я узнал из интернета.
Всё выглядело как начало апокалипсиса. Специалисты терялись в догадках о происхождении смертоносного вируса, путях его распространения. Мысли о хрупкости человечества всколыхнули умы учёной публики на «Снобе». Один из них, математик Алексей Буров, вопрошал: «Но что мы вообще понимаем по части истоков жизни? Почти ничего на самом деле. Её возникновение миллиарды лет назад, её упорное систематическое развитие ко всё более умным и прекрасным формам сплошная тайна Истоки жизни и разума сокрыты от нас. Мы не имеем ни малейшего представления об опасностях, нас окружающих, сколько их пролетело мимо вирусов, метеоритов, наших собственных коллективных безумий. Так и тайна появления в этом мире каждого из нас, и тайна грядущего ухода тоже сокрыты».
Пандемия на глазах меняла не только мир, но и привычки людей. Объявленный карантин пробил брешь в моём интернетном снобизме. В считанные дни оказался востребованным скайп, как наиболее продвинутый вид визуальной связи. Слушатели сообщали мне о техническом перерыве в расписании наших сессий. В электронном письме одного из них вдруг прозвучало: «Пока коронавирус активен, нам лучше не встречаться. У вас есть скайп? Сможем ли мы работать через скайп?». Скайп у меня был. Но прежде я игнорировал его, если не считать короткие переговоры с редактором в Калифорнии и сыном в Нью-Йорке. Ну, была ещё неудачная попытка встроиться в презентацию моей книги. Я сидел в литературном кафе в Фолкстоне, а презентация в Москве. Связь была плохая, но я успел сказать свою глупость. Вот и весь мой опыт общения по скайпу. А тут предложение провести сессию по скайпу. Такое я представлял себе плохо. В разговоре на расстоянии пропадёт импульс физического контакта. Когда же такой импульс в очной встрече исходит от остроумного и неординарного собеседника, потери на скайпе будут неизбежны. Что пугало меня не на шутку. Но деваться некуда, надо пробовать. Помню, после первой сессии я успокаивал себя тем, что это временно. Чуть позже выяснилось, что тотальный карантин введён не на один месяц. Ну, а позже стало понятно: общение по скайпу будет обычной практикой со всеми моими слушателями. К прежним очным встречам они навряд ли вернутся и в будущем.
Сессии по скайпу, увы, благодаря Карантину, быстро прикончили остатки моего былого интернетного снобизма. Но гораздо интереснее рассказ о том, что происходило со мной на интернетной площадке клуба «Сноб» десять лет назад, когда я только-только там появился. В моей жизни случилось невообразимое: в момент, когда я читал пост на «Снобе», я мог тут же возразить его автору. Отвечали мне не сразу. Статус новичка несоизмерим с авторским снобизмом. Даже не вдаваясь в существо комментария. В молчании я почувствовал оскорбительное игнорирование. Но вскоре понял: вместо обид следовало оглядеться. А ещё лучше заявить о себе. Дерзким вопросом. Остроумным замечанием. Скрытой иронией. Лучше самоиронией. Наконец, снобизмом. Тут тебя заметят, захотят возразить, а то и унизить. Но так возникает дискуссия, выйти из которой, сохранив достоинство, очень непросто. Тем не менее, повторюсь, на интернетной площадке «Сноба», ещё не понимая, как всё работает, меня привлекло ты можешь всё комментировать немедленно.