Украденное сердце - Алексей Зайцев

Алексей Зайцев

Я одиноко шел по улице и, насвистывая какой-то надоедливый мотивчик, со скукой посматривал по сторонам. Все вокруг было абсолютно спокойным и совершенно обыденным. Нигде не происходило ровным счетом ничего интересного, и я уже совсем было впал в тоску, как вдруг внимание мое привлек необычного вида старик, расклеивающий на каждом шагу какие-то яркие объявления. Заинтригованный его действиями, я подошел к нему в надежде узнать, что же он там продавал (покупал или обменивал) и увиденное превзошло все мои ожидания. На объявлениях, приклеенных к забору, деревьям и мусорным контейнерам, были выведены кроваво-красным цветом следующие слова: «Уважаемые граждане, у меня украли сердце. Особые приметы: два длинных шрама, несколько легких ссадин и ржавая стрела посередине. Нашедшего ждет крупное вознаграждение».

— Вы, должно быть, шутите? — спросил я старика, прочитав объявление от корки до корки.

— Отнюдь! — сказал он.

— Конечно, шутите! — настаивал я. — Как это можно украсть сердце?

— Просто! — сварливо ответил старик.

— А ржавая стрела Амура это, конечно же, метафора? — не унимался я.

— Отстань, — отмахнулся от меня занятый расклейкой дед.

— Но вы же занимаетесь хулиганством! — не выдержал я.

Вместо ответа он вдруг схватил меня за руку и прижал мою ладонь к левой половине своей груди.

— Слышишь что-нибудь?

Я в ужасе отдернул руку обратно.

— Ваше сердце не… не… б-бьется, — заикаясь, проговорил я.

— Потому что его нет, болван, — ответил старикашка.

— Но кому оно могло понадобиться? — недоумевал я.

— Как кому? — на этот раз пришла его очередь удивляться. — Ты что же хочешь сказать, что у тебя никто никогда не похищал сердца? — недоверчиво спросил старик.

— Нет! — улыбнувшись, ответил я, с гордостью чувствуя, как оно колотится в моей груди.

— Бедняга! Значит, твое сердце попросту никому не нужно! — Старик мигом потерял ко мне всякий интерес и принялся дальше расклеивать свои необыкновенные объявления.

— Но…

— Видать, мало ценности в твоем сердце, — обмолвился старик, — коли никто еще не пожелал его украсть.

* * *

Мы стояли под лучами жаркого летнего солнца и расклеивали объявления. Старик просил вернуть ему его сердце, а я хотел отдать кому-нибудь свое. Проходящие мимо люди смотрели на нас как на сумасшедших.

Прошло четыреста лет, а мы до сих пор покрываем липкими белыми листами стволы деревьев, стены домов и странные черные камни, одиноко возвышающиеся где-то в сторонке. С каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что старик был прав.