Йеннингер вскинул голову. Такая же мысль пришла в голову и менеджеру, который тоже бросил взгляд на часы :
«Городской транспорт начинает ходить в пять тридцать, господин Микович»
Тот никак не выразил удивления : «Пусть выезжают самым первым рейсом.» И спросил Йеннингера :
«Я вам еще нужен, господин комиссар?»
Йеннингер хмуро кивнул :
«Тогда, с вашего позволения, я еще осмотрюсь в помещении»
«Конечно! Вы же должны делать вашу работу. Уверен, что вы справитесь», господин Микович дернул подбородком в сторону управляющего :
«Открываемся, как всегда..»
Проводив недобрым взглядом элегантно одетого, несмотря на внезапный вызов, хозяина, Йеннингер дождался, когда господин Микович покинул место расследования.
«Давайте адреса, мы сейчас всех сюда сами привезем»
Менеджер взялся за айфон, комиссар раскрыл блокнот и приготовился записывать
Лангеру позвонили ранним утром на мобильный с незнакомого номера. Голос с восточным акцентом «Рахим», сразу узнал Лангер просил о срочной встрече, но только не во Франкфуртер Берге, а подальше. Лангер, не назвав собеседника по имени, назначил место на Вестенд-Платц, в сквере у детской площадки.
«Насколько срочно?», -переспросил он.
«Очень, очень», заныли в трубке.
«Хорошо, через час», Лангер выругнулся так не хотелось отменять плановую поездку на велосипеде, но голос звучал настолько испуганно, что тревога передалась Лангеру
Оказалось, что испуг Рахима был неспроста.
«Ты точно видел именно его?», переспросил Лангер, еще не согревшись в утреннем ознобе.
«Не только видел! Он со мной говорил и мне грозил»
«Чем он тебе мог грозить? Ты же под моим прикрытием. Кто тебе вообще может угрожать?», настаивал Лангер. Рахим, полноватый, с коротковатыми руками, широко раскрыл нетипичные для афганца зеленые глаза :
«Что еще с араба взять? Они же к нам относятся как господа. А мы их терпеть не можем. Он это тоже знает, но так он же господин Хафез, полицейский»
Лангер невольно скрипнул зубами :
«Ну так с чем он на тебя наехал? Только не скрывай ничего, а то не смогу помочь.»
Рахим, говоривший бойко по-немецки, на этот раз то и дело сбивался и рассказывал невпопад. Было видно, насколько страх овладел им.
Накануне к нему подошел на улице сотрудник Лангера Хафез, одетый не просто в штатское «и разоделся по-мусуьмански, даже ноги босые в сандалиях» приказал(!) пройти на заброшенный стадион за станцией и ожидать.
Рахим, конечно, не стал возражать и через полчаса был там. Хафез явился не один, а с каким-то доселе не появлявшимся в этом районе странным типом.
«Не араб точно, но и не европеец.»
Требование Хафеза его спутник все это время молчал состояло в организации встречи их обоих с Лангером, как можно более скрытной. Мол, открылся выход на организаторов нелегальной иммиграции в Германию боевиков из Палестины. А для каких целей, этим как раз и хотели поделиться с Лангером эти двое.
«Ты, надеюсь, держал язык за зубами и не проявлял любопытства к другу Хафеза?»
«Вы же меня знаете, комиссар! На Востоке любопытство не поощряется. Только вот»
«Что только?»
«Этот друг вашего офицера самый настоящий еврей.»
«Почему ты так решил?»
«У него глаза внимательные, он, наверное, военный»
«Да почему ты так решил?»
Лангер вспомнил человека из свиты израильского посла около центра Игнаца Бубиса.
«Я бы на вашем месте не стал с ним встречаться. Он смотрит, как отсутствует. Люди, которые хотят что-то предложить, смотрят иначе. А этот внимательно и словно издалека.»
Лангер поежился. Рахим сидел, согнувшись, поставив локти на колени, будто ждал команды. Лангер раздумывал.
«Хорошо! Встретимся в Остенде-Парке, в четверг, в семь вечера, со стороны Гогенцоллерн-Аллее. Там место тихое, для разговора годится.»
«Хорошо, господин комиссар!»
«Ты только не трясись. А главное ты уже забыл про то, что я тебе только что сказал!» Рахим поднял испуганные глаза.
«Иди и не бойся. Я тебя всегда прикрою.»
Наблюдая за поплевшимся прочь афганцем, Лангер лихорадочно соображал, но в голову не приходило иного, чем удивление от незнакомого, хотя и вполне ожидаемого, обличья собственного сотрудника. Кем был его молчаливый спутник, Лангер уже не сомневался. Как не сомневался и в мотивах появления его здесь. И Лангер решился.