Древнегреческий философ Платон, дитя горних сфер, сказал: «Музыка воодушевляет весь мир, снабжает душу крыльями, способствует полёту воображения».
Реформатор церкви Мартин Лютер человечище масштаба неохватного. Сочинённая им музыка гремела над Германией шестнадцатого века. О делах богослова, даст бог, напишу, а пока вот его слова по теме:
«Музыка есть божественное искусство, волшебный Божий дар. Она изгоняет соблазны и чёрные мысли. Помните, как пением Давид смирил гнев царя Саула? Для сердец, увязших в сомнениях, музыка бальзам, она успокаивает и освежает душу. Повсюду она несёт с собой мир и радость. Она прогоняет злобу, нечестивые побуждения, гордыню и порок. После богословия музыка лучшая и достойнейшая добродетель».
Выдающийся знаток искусства Густав Густавович Шпет7 сказал прекрасные и не сразу доступные к постижению слова: «Музыка колыбельное имя всякого художественного искусства».
«Всякое искусство старается быть похожим на музыку» добавил театральный педагог Михаил Александрович Чехов8.
Эти слова понять куда как легче. Они истинны! Вспомним, что к числу достоинств писателя литературоведы часто относят «мелодию фразы», восхищаясь художником, критики пишут: «Симфония красок!», а то, что творения зодчих называют застывшей музыкой, и писать неловко. Настолько эта фраза стала расхожей. У Гёте было иное мнение. Великий немец назвал архитектурные произведения искусств онемевшей музыкой. И тоже красиво! Знаменитый композитор Сергей Сергеевич Прокофьев называл искусство шахматной игры музыкой мысли.
Не против музыкальных сравнений знаменитый скульптор Огюст Роден.9 Более того он радовался им:«Недавно один публицист критиковал моего «Виктора Гюго», выставленного в Пале-Рояль, заявляя, что это относится более не к скульптуре, а к музыке. Он простодушно добавил, что эта вещь напомнила ему симфонию Бетховена. Дай-то Бог, чтобы сказанное им оказалось правдой!»
А поэты! Хорошие стихи легко и просто ложатся на музыку, а прекрасные строки сама музыка в чистом её воплощении. Вот что писал Пётр Ильич Чайковский: « Фет в лучшие свои минуты выходит из пределов, указанных поэзии, и смело шагает в нашу область. Поэтому часто Фет напоминает мне Бетховена, но никогда Пушкина, Гёте»
Обратите внимание как славно смотрятся рядом поставленные имена «Пушкин, Гёте» Вернее, конечно, написать «Гёте, Пушкин». Наш-то на полвека моложе будет, но Пётр Ильич был русским человеком и выстраивал имена гениальных поэтов не по возрасту их, но по значению для себя лично
Вернёмся к упомянутому Фету и приведём строки Афанасия Афанасьевича, обращающие догадку великого композитора в прозрение:
Не так ли я, сосуд скудельный,
Дерзаю на запретный путь,
Стихии чуждой, запредельной,
Стремясь хоть каплю зачерпнуть?
А можем ли мы, Серкидон, приравнять к искусству любовь мужчины и женщины? Не только можем, но и должны! А почему? Потому что прав звонкий карбонарий Джузеппе Мадзини10: «Мужчина и женщина это две ноты, без которых струны человеческой души не дают правильного и полного аккорда».
Тут же вспомним пушкинское: «Из всех доступных наслаждений одной любви музЫка уступает, но и любовь мелодия».Что подтверждают зеземгейские песни Гёте, напоённые музыкой любви.
Гюстав Флобер в непрочитанном Вами сентиментальном романе пишет о счастливой поре жизни праздного героя: «Общения с этими двумя женщинами составляло как бы две мелодии; одна была игривая, порывистая, веселящая, другая же торжественная, почти молитвенная»11.
Уже знакомый Вам современник Пушкина князь Владимир Одоевский в чудесной новелле «Себастиан Бах» называет музыку «тем языком, на котором человеку понятно божество и на котором душа человека доходит до престола Всевышнего». Вот как возвышенно! Истинные dilletanti di musica12 (любители музыки) неаполитанцы восклицали: «Ando a stele», возносит к звёздам. Выше, вроде, уже и некуда. В ином контексте, но тоже позитивно упоминает музыкальное наследие великого немецкого композитора джентльмен-женолюб Константин Мелихан:
Я люблю свою подругу.
Больно музыкальная!
Даже слушать Баха фугу
Приглашает в спальную.
Вспомнилось, поскольку из той же оперы: пойдём, музыку послушаем
Теперь дадим слово и тем, которые «сontro». Самый древний «контрик» (древнее трудно сыскать) Гомер. Он указал: «Греховная музыка и сладострастные напевы развращают молодёжь и ослабляют характер».