Теперь дадим слово и тем, которые «сontro». Самый древний «контрик» (древнее трудно сыскать) Гомер. Он указал: «Греховная музыка и сладострастные напевы развращают молодёжь и ослабляют характер».
Это о той музыке, которую предполагал предложить коварный соблазнитель Вашей девушке из троллейбусаТак! А кто ещё хочет вставить своё лыко в ноты? Лев Толстой!
Лев Николаевич к музыке относился настороженно. Написать «не любил» рука не поднимается. Вот и Ромен Роллан пишет: « Считается, что Толстой не любил музыку. Это далеко не так. Ведь сильно боятся именно того, что любят. Вспомните, какое место занимает музыка в «Детстве» и в особенности в «Семейном счастии», где все фазы любви, и весна её и осень, разворачиваются на музыкальном фоне, создаваемом сонатой Бетховена «Quasi una fantasia»
Впрочем, Толстой говорил, что музыка отрывает человека от реальностей, от решения насущных проблем, переносит его в заоблачные миры, возвращаться из которых и трудно, и не хочется. Это серьёзное обвинение. В «Крейцеровой сонате», умело скрывшись за героем-ревнивцем (ревность досадный диссонанс в мелодии любви) Толстой говорит по-другому: «страшная вещь музыка Музыка заставляет меня забывать себя, моё истинное положение, она переносит меня в какое-то другое, не своё положение: мне под влиянием музыки кажется, что я чувствую то, чего я, собственно, не чувствую, что я понимаю то, чего не понимаю, что я могу то, чего не могу».
Сердился на музыку и немецкий писатель Жан Поль13: «Прочь! Прочь! Ты мне вещаешь о том, чего во всей моей бесконечной жизни я не обрёл и не обрету».
Какое глубокое проникновение в душу слушателя! Не иначе эти слова навеяла музыка немецких композиторов-романтиков. С подобной восприимчивостью ничего серьёзней Иоганна Штрауса-сына14 слушать нельзя
Вот такие дела, такие мнения, Серкидон.
Советую Вам, пока душой не окрепнете, закрывайте уши, заслышав музыку всевозможных Сирен, музыку отвлекающую и завлекающую. Оставьте в друзьях музыку мобилизующую. Бодрый марш для утренней зарядки, к примеру.
А вот когда окрепнете телом и разумом, поднатореете в межполовых отношениях, тогда станете использовать музыку и в соблазняющих целях. Но только не так простодушно, как тот парень из троллейбуса. Для решительного предложения девушку надо подготавливать, выгуливать, часа два-три, чтобы озябла она конкретно. Заболтать её надо так, чтобы она забыла, кто она и где, и уже потом сказать низким и нежным голосом ту самую коронную фразу: «Слушай, Машутка, а что мы с тобой по морозу слоняемся? (в темноте шарахаемся, грязь месим), пойдём лучше ко мне, камин разожжём, глинтвейну выпьем, МУЗЫКУ послушаем».
И тогда Маша, подозревая истинные Ваши цели и намеренья, зная, что не будет глинтвейна и откуда бы ему взяться камину, но очарованная Вашим предложением, воскликнет: «О, Серкидон, музыка это прекрасно!..»
Что касается отсутствия обещанного, как-нибудь можно выкрутиться. Уже ранее в этом письме упомянутый женолюб приглашал даму посмотреть рыбок, а дома открывал банку шпрот и доставал бутылку водки. Учтите, Серкидон, приведённый «джентльменский» приём не рекомендация к действию, а лишь констатация скорбного факта.
Сделаем вывод: музыка может быть и прекрасна, и опасна. Может помочь достигнуть благой цели, а может и отвлечь от неё далеко в сторону, может увлечь в астральные выси к ступеням престола Вседержителя, а может (вспомним музыку Паганини) низвергнуть так низко, что ниже некуда
Про музыку сфер Пифагора писать Вам не буду, сами разберётесь, настолько там всё просто. На этом о музыке прекратим, согласившись со словами знаменитого гитариста-афориста Фрэнка Заппы15: «Рассуждать о музыке всё равно, что танцевать об архитектуре».
Крепко жму Вашу руку, желаю только бодрых нот в Вашей личной партитуре, и до следующего письма.
-3-
Приветствую Вас, Серкидон!
Как это ни печально, но музыка отзвучала, и мы продолжим критический разбор Вашего письма. Припомним откровение молодого Серкидона «а я лежал и мечтал, лежал и мечтал»
Грозно тикали ходики Молодые люди для любимых девушек писали стихи, выбрали букеты, покупали конфеты, а Вы Зачем мною сказано столько ободряющих слов? Чтобы Вы лёжа мечтали?..
Вы мне напомнили лирического героя из четверостишия гениального одессита Михаила Векслера:
Когда наконец-то настанет пора